Боксеры пожали перчатки, Роберт слизнул с усов пот и спросил:

— Ну как?

— Ты в полном порядке, князь, — ответил Зигмунд задумчиво, — только, на мой взгляд, — он жестом позвал Сажина, — ты излишне акцентируешь удар. Как думаете, Михаил Петрович?

— Считаешь, что выдохнусь? — Роберт испытующе переводил взгляд с тренера на партнера.

— У тебя мания, князь. При чем тут твое дыхание? Он отлично дышит, Михаил Петрович, — ответил Зигмунд. Сажин стоял, наклонив голову, и молча слушал боксеров. — Дело совсем в другом, — продолжал Калныньш, — когда ты наносишь удар, ты невольно прерываешь серию. Так? Ты очень опытный боксер, Роберт, хорошо чувствуешь себя на дистанции удара, твоя связь с противником не должна прерываться. Работай легче, но без перерывов. В этом твое преимущество, ты не запутаешься в длинных сериях.

— А я не сдохну?

— Не старайся каждым третьим-четвертым срубить и не сдохнешь. Бросай одни руки, держи на дистанции удара, ты же опытный боец, он сам подставится. Помяни мое слово.

— Зигмунд говорит дело, — вмешался Сажин. — Ты устаешь не от боя, а от собственных тяжелых ударов, напрягаешься, рвешь дыхание. Давай попробуем?

— Сейчас? Я только отработал три раунда. — Роберт вытер лицо локтем.

— Не важно, еще один не помешает. Петер! — крикнул Сажин и, когда старый тренер подошел, спросил: — Ты не возражаешь, если Роберт проведет один раунд с твоим легковесом?

— С Тони? — Петер нахмурился. — Можно, только без этого. — Он сжал руку в кулак.

— Естественно, нам надо проверить Роберта на скорость, а к своим партнерам он очень привык.

— Тони! — позвал Петер. Высокий, стройный юноша подошел и поклонился:

— Слушаю, мастер.

— Надень шлем и проведи один раунд с этим парнем. — Петер хлопнул Роберта по плечу. — Понял?

— Слушаю, мастер. — Тони побежал в раздевалку и через секунду появился в шлеме.

Тренировка закончилась, и русские вышли из душа. Петера всегда удивляло, что Сажин каждый раз моется вместе с боксерами, — Петер пригласил их в буфет, где уже заказал для ребят сок, а себе и Сажину — пиво. Первым подбежал Шурик, он подмигнул Петеру, сказал «мерси», схватил стакан с соком и опрометью бросился к Тони, который, стоя в сторонке, ждал его.

Как объяснялись два новоиспеченных друга — для Петера, да и для всех остальных оставалось загадкой, но они разговаривали, и данный факт не вызывал сомнений.

И сейчас Шурик подбежал к Тони, они азартно заговорили о чем-то и, прихлебывая из стаканов, уселись на диванчик под огромным портретом Петера Визе, который красовался на стене напротив входа.