ним переговорить. Я терпеливо ждал. Нужно решать эти вопросы не спеша, без свидетелей.

Тем более подвернулась удачная обстановка. У Юрия Петровича изменилось поведение: он

перестал коситься на меня, отпустил взгляд, лицо покраснело. Шумная обстановка

поменялась на тихий шепот. Мне от этого стало весело. Скорей всего судья начал играть

какую-то роль. У него плохо получалось. Две женщины ни как не могли понять причину

такого быстрого изменения в поведении и периодически спрашивали: «Что случилось? Юра!

Что случилось?» Перед самым отправлением, Юрий Петрович, вдруг поцеловал одну в

щёчку, другую в губы и бегом покинул вагон. Разговора у нас так и не получилось. Понятно

было одно: он меня узнал, беспокойное поведение выдало с потрохами. В какой-то степени,

стало жалко его. Жить вот так и всю жизнь бояться людей. Ну что ж, каждый выбирает сам

себе дорогу. Пусть живёт дальше. Одна из женщин, тут же в недоумении, достала телефон и

позвонила: «Алло! Что случилось? И что? Юра, мы же обещали! Что работа? Ты же говорил!

Хорошо! Хорошо! Как только, сразу же приезжай! Будем все ждать!» Поезд тронулся с места.

Я тайком наблюдал за ними. Неожиданно лишённые мужского внимания, они сидели

рядышком, лицом друг другу с разведёнными руками и тихонечко шептались. Вскоре, оценив

меня женским взглядом, возможно, я у них вызвал симпатию, попытались пообщаться. Но

безразличие, с моей стороны, однозначные ответы, отбило у них всякое желание. Вскоре, я

забрался на вторую полку, уступив своё место одной из женщин, и практически всю дорогу

проспал. Перед выходом из купе, взяв вещи, улыбнулся, смотря на них: «Спасибо за

приятную компанию! До свидания!» Спокойно, закрыв за собой дверь, вышел на перрон,