Дилейни отличалась будничной отстраненностью правоохранителя. На лица жертв она смотрела клиническим взором.

– Как вам это удается? – спросил я.

– Что?

– Спокойно смотреть на все это. Как будто это вас ничуть не трогает.

– О, еще как трогает! – отозвалась она. – Вы уж мне поверьте. Видеть перед собой все эти мертвые тела, сознавать весь масштаб происходящего – чудовищная мука, и можно просто угодить в дурдом, если хоть немного дать слабину. Так что смотрю я не на это. Рассматривая такие фото, я изучаю не жертву – я изучаю убийцу. Пытаюсь понять, что им движет, или приметить характерную «подпись», или отыскать какого-то рода след. Нужно абстрагироваться от всех этих ужасов и постараться разглядеть монстра, скрывающегося за ними.

Мы на какое-то время погрузились в молчание. Я все думал про всех этих людей.

– Итак, он еще не сказал тебе, как собирается прищучить этого гада? – услышал я голос Харпер.

Я и не заметил, как она подошла. В руках у нее был бумажный стакан купленного навынос кофе размером с небольшое ведерко – даже руки ей оттягивал. Харпер поставила его на стол, присела рядом со мной.

– Пока что нет, – ответила Дилейни.

По правде говоря, я был далеко не уверен, что все это выгорит. Шансы были крайне невысоки, хотя, проведя ночь над размышлениями про Долларового Билла, я почти не сомневался, что понял его суть.

– Мне кажется, что истинные цели – это люди, которых Долларовый Билл подставил за собственные убийства. И которых он помечает на банкнотах. Пометок три. Могу предположить, что стрела – это собственно жертва. Оливковая ветвь – общество, которое поймало и осудило преступника. То есть того человека, которого подставил Билл, естественно. Звезда – это штат. Наверняка так. А теперь представьте себя на месте этого человека.

Харпер сделала большой глоток кофе, а Дилейни сложила руки на груди и откинулась на стуле. Судя по всему, пока что я ее не убедил.

– Этот тип предпринимает просто-таки невероятные усилия, что обвинить в убийстве ни в чем не повинного человека. Мое предположение – ради удовлетворения каких-то собственных амбиций. Ты планируешь убийство, исполняешь его, а копы тебя даже не ищут. Это ведь почти идеальное преступление, согласны? А теперь смотрите: разве после всех этих хлопот с подставой не захочется тебе чуток поболтаться поблизости и лично убедиться, что бедолагу и впрямь упекли за совершенное тобой преступление?

Дилейни потянулась за ручкой, придвинула стул поближе к столу и принялась что-то записывать.

– В каком это смысле «поболтаться поблизости»? – не поняла Харпер.