— Занят, — невнятно проговорил один из набитых ртов.

Явно пренебрежительное отношение служащих взбесило Гастона.

— Что вы сказали? — надменно осведомился он у того клерка, который снизошел до ответа. — Немедленно передайте господину Вермине мою визитную карточку!

И он швырнул клерку картонку, украшенную гербом и надписью "маркиз Гастон де Ганделю".

— Черт возьми! — продолжал он. — Как бы ни был занят ваш директор, он не заставит меня ждать!

Служащий, ни слова не говоря, вскочил с места и быстро понес карточку в кабинет начальника.

Чавканье стало гораздо тише.

Гордый своей победой, Гастон бросил торжествующий взгляд на Андре.

Клерк прибежал обратно и, сгибаясь перед маркизом де Ганделю в три погибели, почтительно доложил:

— Господин Вермине принимает очень важного клиента и просит вас извинить его. Как только директор освободится, он сразу же явится сюда.

— Кого же он принимает? — непринужденно поинтересовался молодой человек.

— Маркиза де Круазеноа.

Андре едва сдержался, чтобы не выдать себя восклицанием или жестом.

Спасибо юному Ганделю за то, что попросил его прийти сюда! Сам бы он ни за что не догадался искать своего врага в этой берлоге!…

— Ах, это маркиз Генрих! — воскликнул Гастон. — Прекрасно. Он, как всегда, будет очень рад пожать мне руку!

"Интересно на него посмотреть, — думал в это время скульптор, который никогда еще не видел противника в лицо. — Посижу-ка я тихонько на скамейке, да поработаю глазами и ушами, не нарушая моего инкогнито. Неужели он не назовет каких-нибудь имен, адресов, примет, которые помогли бы мне проникнуть в его тайны? Бог этого не допустит!"

По приглашению угодливого клерка Ганделю-младший удобно развалился в принесенном для него кресле. Он закинул ногу за ногу, сунул руку в вырез жилета и непрерывно вертел головой, упиваясь тем благоговением, с которым смотрели теперь на него служащие господина Вермине.

Вдоволь насладившись произведенным эффектом, Гастон потянул своего спутника за рукав сюртука и спросил:

— Вы, конечно, знакомы с маркизом?

Андре издал глухое рычание, которое было принято юношей за отрицательный ответ.