— Я буду лежать спокойно, если возле меня подежурит прекрасная сиделка, которая сейчас с нетерпением ожидает вашего ухода, — ответил Поль.

— Давно ли эта сиделка у вас? — взволнованно спросил Тантен.

— С тех пор, как я лежу в кровати. Я послал ей в девять часов записку, что не могу прийти на свидание и жду ее здесь. Через десять минут она была уже у меня.

— Черт побери! — воскликнул Тантен.

— Похоже, что ее отец, господин Мартен-Ригал, всю свою жизнь проводит в кабинете. Каждое утро он запирается там на целый день и никому не позволяет себя беспокоить. Это очень удобно: Флавия сразу же после завтрака идет сюда и может спокойно сидеть у моей постели до самого вечера! Впрочем, если бы банкир об этом узнал и запретил ей приходить, то Флавия, не колеблясь, предпочла бы меня отцу!

— Ты, вне всякого сомнения, неправ, — строго проговорил Ортебиз.

— Да неужели? Девочка, влюблена в меня по уши! Если Маскаро выполнит свое обещание и мне достанется богатое наследство, то, может быть, я и женюсь на ней. Надо еще подумать…

— Негодяй! — закричал Тантен в таком неистовом гневе, что Поль испуганно отодвинулся на кровати подальше от него.

— И ты думаешь, подлец, что я позволю…

Папаша не смог договорить, потому что доктор закрыл ему рот рукой и быстро вытолкал старика на лестницу.

Дверь за ними захлопнулась.

Виолен был изумлен. Он думал, что своим хвастовством возвысится в глазах товарищей. Очевидно, получилось наоборот…

Доктор сделал ему замечание, как близкий друг банкира Мартен-Ригала. Это Полю было понятно.

Но гневные крики и бешеная жестикуляция старикашки Тантена, обычно такого застенчивого и почтительного ко всем окружающим, были совершенно необъяснимы.

Флавия действительно сделала большую глупость, приходя сюда одна.

Виолен в самом деле излишне вольно говорил о ней и об ее отце.

Но какое дело Тантену до Мартен-Ригала и Флавии?

Между этим оборванцем и банкиром, дающим своей дочери в приданое миллионы, явно не было никакой связи.

Тогда как понимать странное поведение Тантена?

…Если бы Поль или Флавия выглянули на лестницу, то оказались бы свидетелями очень странной сцены.