— Но это же были биткойны Дона!

— У него в электронном кошельке был сравнительно небольшой остаток. Дон смог добыть своими домашними компьютерами за несколько лет монет всего на один или два миллиона долларов, по их текущей стоимости. Все остальное пришло от нас. В этом легко убедиться. В биткойн-кошельках есть функция проверки времени всех входящих и выходящих транзакций. Но вы были так взволнованы происходящим, а затем так счастливы, что все обошлось, и вам на голову заодно обрушилось столь нежданное богатство, что вы даже не стали проверять, откуда и когда все эти средства пришли в тот кошелек. Кстати, тех подонков мы затем вычислили легко в течение полутора часов, по адресу их собственного кошелька, на который вы отправили им «монеты». Миллионерами они пробыли недолго. Двое из них той же ночью были застрелены полицейскими за оказание сопротивления аресту, а один ожидает в тюрьме сурового приговора. Ваша невеста чуть не скончалась от болевого шока и затем перенесла тяжелую потерю крови. Но даже в таком состоянии абсолютного шока она так и не рассказала вам всей правды. Очень волевая девушка.

Джек ощущал себя растерзанным на части, преданным, бесконечно униженным. Во все это было просто невозможно поверить.

— Я понимаю ваше состояние. Но вы же сами требовали объяснений. Часто от излишнего любопытства — один лишь вред. Именно поэтому, кстати, Синдикат предпочитает действовать, избегая лишней огласки и уж тем более публичности. Далеко не всегда людям действительно нужно знать всю правду.

— Я все равно не могу поверить насчет Дайаны.

— Ну хорошо. Ну откуда, по-вашему, мы знаем о ночном звонке Цукерберга и содержании вашего разговора с ним? И наконец, кто, если не сама ваша подруга, мог еще принести в ваш номер приглашение на эту встречу? Она получила его от нашего человека около отеля, принесла его в номер до вашего прихода, положила на пол, а потом закрылась в ванной, сделав вид, что не в курсе, откуда оно взялось. Все было проще, чем вы подумали. Никакой черной магии.

Джеку казалось, что он уже умер, находится на том свете и разговаривает у входа в преисподнюю с самим дьяволом. Его жизнь не стоила более ничего. В его душе не осталось ни боли, ни страха. Только пустота. А затем его в этот момент крушения всех надежд и идеалов охватило чувство, похожее на известный «стокгольмский синдром». Находясь в момент величайшей опасности, он внезапно ощутил сильный, искренний приступ психологической теплоты, почти любви к своему мучителю. В конце концов, когда все, кого он знал, его предали, только этот человек говорил ему в лицо жестокую, невероятно болезненную, но все-таки правду. А еще он, несмотря ни на что, не мог не уважать его за то, что тот знал так много обо всем. И Джек, словно студент у маститого учителя, хотел узнать от него еще больше. Пока не закончилось его время.