Светло-голубой шелк окутывает меня, холодный, точно ледяной дождь, и подол платья стекает по бедрам, точно тающий лед.

Теперь Кендра выбирает туфли, заставляя подставки ездить по кругу без конца.

Ты пустила ее к туфлям?! – вопит в голове голос Рикки. – Ты совсем чокнулась, Бити Джун? Она же найдет яд!

Но Кендра выбирает босоножки на высоком каблуке, в них никакого яда быть не может.

– У тебя такие прекрасные ступни, Беатрис, – говорит она мне. – Такие длинные, аристократичные.

Аннунциата опускается на корточки, помогая мне надеть босоножки. На запястье защелкивают поблескивающий браслет.

– О мой бог! Ты выглядишь сногсшибательно, Беатрис! Только посмотри на себя. – Кендра поворачивает меня к тройному зеркалу в полный рост; я вижу свое накрашенное лицо и бело-золотистое облако волос. Тело будто все в сапфирах, они стекают ручьем.

Браслет на запястье сжимается сильнее. Ведьма наложила на него свои чары. Сжав пальцы вместе, я стаскиваю браслет с руки и кладу на столик.

– Да, ты права! Вместе с серьгами получается безвкусно. – Кендра начинает собирать свою косметичку и бигуди. – Тебе правда стоит вернуться к работе, детка. У тебя есть шанс. Ты можешь вернуться на вершину как нечего делать.

Глупая девчонка. О чем она говорит? Я Беатрис Мак-Адамс, я самая известная. Я та, кто в конце всегда надевает белое.

Меня нельзя заменить.

А тебя заменят, – шепчет Мария. – Девчонка Лили. Ты слышала ее голос прошлой ночью. А сегодня ты видела ее лицо.

– Нет!

– Что ты сказала, детка? – поднимает голову от своих вещей Кендра.