– Отнюдь.

Он явно с трудом сдерживался.

– Мы не можем обсуждать это здесь. Выйдем на улицу.

Развернувшись, я прошла на верхнюю террасу, в самый конец, и он вышел следом. Лицо его ничего не выражало.

– Мне нужно, чтобы ты сказал правду.

– Я сказал тебе правду, Джейн. Спать с Лилианой – только безумец пойдет на такое! Это был бы серьезный конфликт интересов для обеих сторон, она бы потеряла доверие Диллона, да и я тоже. Вся сделка пошла бы прахом.

– Думаю, ты врешь. С самой вашей первой встречи на конференции ты уже был в ней заинтересован. И я видела все своими глазами.

– Ты видела только то, что сама себе напридумывала. У нас с Лилианой деловые отношения, да, достаточно близкие и дружеские, но это бизнес.

– Я знаю, что она встретилась в Торн Блаффсе с Беатрис. Я догадывалась, но она только что это подтвердила.

– Только один раз, мимолетно. Она была в гостях по соседству и заглянула посмотреть одну мою картину.

– Твоего Модильяни. Того, что Беатрис искромсала на части. – Он уставился на меня, и в его глазах мелькнуло что-то пугающее, но я не собиралась отступать. – Я видела портрет в башне. Той ночью, когда ты забрал меня со старой дороги. Надо было тебе сказать. Это единственное, что я от тебя скрыла.

– Он не был спрятан там, Джейн. Это подделка.

– Подделка?

– Репродукция, которая висела в спальне моей жены. Она ее уничтожила. Взяла пару маникюрных ножниц и в один из своих припадков разрезала на куски, так же как множество других вещей. Я велел Гектору от него избавиться. Он и запрятал его в башню вместе с остальным хламом.

– А почему ты тогда снес башню? Там было что-то еще, что не должно было никому попасться на глаза?

– Разумеется, нет. Башня могла обрушиться в любую минуту, существовал серьезный риск. Все барахло Гектор вывез, куда – не знаю. Спроси его.

– И картину?

– Она ничего не стоила. Все равно бы отправилась на помойку.

– Но у тебя был оригинал?

– Да, однажды. Но к тому моменту, когда Лилиана приехала, я уже продал его.