Я ему заметил тогда:

– А если бы так было, так зачем же хозяину говорил, что довёз их до Нижнеувельской благополучно, и они тебя угостили?

Вместо ответа Иван еще более понурил голову, с минуту помолчал, а затем начал свою исповедь:

– Так вот слушайте: выехали это мы из Кичигина, тот-то, помоложе, лёг в повозку и заснул, крепко пьян был, а другой-то бородой обращается ко мне и говорит: “вот что, Иван, помоги мне избавиться от этого человека, стоит он у меня на пути поперёк дороги”. Я, конечно, на это ему сказал, что на такое дело я неспособен, а он продолжает: “Есть у меня в Качкаре дочка – красавица писаная, женю я тебя на ней, построю каменицу (каменный дом), и будете вы жить припеваючи”. Долго я не соглашался на уговоры, но потом смотрю: тот-то злодей вынул из-за голенища нож и всадил его в грудь товарищу. Я тогда остановил лошадей, злодей стащил раненого с повозки, и я ему еще помог. На земле он всадил раненому нож в спину еще раза три, после чего тот испустил последний дух. Тогда убийца снял с него сапоги и вынул кошелек с деньгами, сколько было денег, не знаю, ну а потом убитого мы оба стащили в какую-то яму, так дело и кончилось, злодей, взяв сапоги и кошелек с деньгами, пошел куда-то в сторону, а я поехал в Нижнеувельскую, чтобы дома не показалось, что рано домой вернулся, ну вот и все, – так закончил Старков свой правдивый рассказ.