– Вы что-нибудь знаете про этого Шуряна, кроме имени? – нетерпеливо спросил Петр.

– О, много чего, – усмехнулась Каменская. – Витя действительно хороший мальчик, зря ты, Сержик, над ним подтруниваешь.

Зарубин изобразил на лице обиду и одновременно озабоченность.

– Тебе хорошо говорить, ты его любишь чистой материнской любовью, и твоя жизнь от его деятельности никак не зависит, а мне, между прочим, его на работу к себе брать. Если не передумаю, конечно.

– Не передумывай, пожалуйста. Не пожалеешь, честное слово. Ты же с ним работал, знаешь, какой он дотошный и ответственный. Кто бы тебе этих тверских киллеров нашел, если бы не Витино упорство?

– Он медленный! – капризно воскликнул Сергей. – Копается долго. А у нас важны быстрота и натиск, сама знаешь.

– Во-первых, он не медленный, ты же видишь, как много он успел за короткое время.

– Так это он сейчас в отпуске, у него все время свободное, потому и успел. А как он будет успевать, когда в работе два десятка дел одновременно? – упирался Зарубин.

– Не ной, – строго сказала Анастасия Павловна, пряча улыбку. – Во-вторых, я тоже не спринтер была, сидела часами и сутками над таблицами и графиками – и ничего, вполне себе справлялась. И меня даже хвалили.

Она подумала пару секунд и добавила с усмешкой:

– Иногда. А ты вообще клялся когда-то, что боготворишь меня и готов мне ноги целовать.

– Ой, да когда это было-то!

– Всего десять лет назад, когда у тебя висело убийство режиссера, а тебе не хотелось с театральными деятелями работать. Ты их боялся.

– Ничего я не боялся. И ты была тогда на десять лет моложе, потому я и клялся. Ладно, уговорила, до Нового года еще понаблюдаю за твоим хорошим мальчиком, потом приму решение. Люди, конечно, нужны, некомплект у нас дикий, работать некому, рук не хватает, – вздохнул Зарубин.

«Убийство театрального режиссера примерно в одиннадцатом году, – отметил про себя Петр, напряженно вслушиваясь в шутливую перепалку гостей. – И какие-то тверские киллеры, по-видимому, не так давно, год-два назад. Если этот мифический Витя совсем молодой и неопытный, то вряд ли он работает в уголовном розыске больше трех лет. Ну, может, четыре года, но это крайний срок. Спросить у Каменской? Интересно же! Но она может и не рассказать, она скрытная. Надо не забыть посмотреть в интернете, может, там что-нибудь найдется».

Он бросил взгляд на Карину и вдруг, непонятно почему, совершенно отчетливо понял, что она думает о том же самом. Откуда пришла эта уверенность? С чего он решил, что его девушке, редактору-фрилансеру, интересны какие-то там киллеры из Твери и убитые режиссеры? Но уверенность не исчезала, и Петр поймал себя на, казалось бы, неуместной и несвоевременной мысли: если один человек без слов и жестов может точно угадать, о чем думает другой, то это не просто так. Это знак такой близости, такого взаимного проникновения в головы и души, что… В общем, да, если жениться, то только на Карине.