— Э-э… да, — сказала Нелл.

— Тогда тебе не стоит спрашивать, — Билли пожал плечами.

Нелл казалась озадаченной; ответ был недостаточно хорош.

— Я хочу знать, — сказала она.

— Ради Бога, женщина. У меня была целая жизнь или то, что мне казалось похожим на нее, — размышлять, думать и планировать. Если бы я собирался что-то сделать в отместку, это не означало бы привести вас всех в мое старое бунгало, запереть вас, поджечь его, и смотреть, как оно сгорает дотла, а вы все кричите внутри, не так ли?

Ужас, отразившийся на лицах всех присутствующих при этом предложении, был почти комичным. Шаркающие ноги направились к двери. Билли заблокировал проход.

— Вы когда-нибудь научитесь? — пробормотал он. — Я хочу то, что Элиза… Лиззи… говорила, — повторил Билли громче. — Чтобы вы все признали, что вы сделали… и извинились.

— Потому что то, что мы извинимся, компенсирует это? Да, точно, — сказал Роб.

— Этого не произойдет, нет. Но это доставит мне некоторое удовлетворение.

— Разве наказание нас не принесет больше удовлетворения? — спросила Мюриэл.

— Я думаю, ты, возможно, уже сделала это.

— Но она не закончила, не так ли? — сказал Роб. — Я имею в виду, что у вас даже нет человека, стоящего за этим здесь. Ему это сошло с рук. Снова. — На его лице застыло выражение обиженного подростка.

Билли медленно кивнул.

— На самом деле их два.

Анна заметила, что ее мать покачнулась. Она бросилась к ней, думая, что может упасть в обморок.

— Ты хорошо себя чувствуешь, мам?

— Нет. Может быть, мне нужен врач, я могла бы… Я могла бы…

— С ней все в порядке! — огрызнулся Билли. — Оставь ее. Она остается. Она играет с тобой, как играла со всеми вами.

Анна с трудом сглотнула. Очевидно, что еще многое предстояло сделать. Она не была уверена, что сможет вынести дальнейшие откровения.

— Продолжай в том же духе, — сказала Мюриэл, которая, по-видимому, заметно поправилась.