Кирилл вздохнул и откинулся на спинку дивана:

— Тогда мне все ясно!

— Что тебе ясно? — с неприязнью спросила Марианна.

— Ясно, что ты убила Рахманину!

— Ничего себе заявление! С какой стати мне ее убивать? Я же тебе сказала, что встречалась с Алексом.

— Встречалась, не спорю, только на несколько минут, а затем помчалась на дачу к Рахманиной.

— Ты несешь какую-то чушь!

— Не хочешь — не буду!

— Нет уж, давай до конца!

Сотовый Марианны сотрясался от непрерывных звонков: друзья требовали ее в зал.

— Ты помчалась к Рахманиной, чтобы убить ее, так как знала, что Валуев никогда не простит тебе лесбийской связи…

Марианна от удивления приоткрыла рот.

— Замолчи! — потухшим сиплым голосом проговорила она.

— А у тебя, не знаю, по какой причине, появилась надежда вернуть Валуева…

— Замолчи! — уже просила она.

В дверь гримерной постучали и тут же открыли. Молодой человек теперь уже в рубашке цвета апельсина умоляюще вскричал:

— Марьяночка! Все изнывают от желания лицезреть тебя! Поторопись, дорогая!

— Еще десять минут! — пытаясь прийти в себя от услышанного, проговорила Горсткова.

Она подошла к столику, взяла кисточку, поднесла к лицу и резко отбросила.

— Да! Да! Представь, мне было наплевать на то, что напишет обо мне Жаклин! Я даже хотела этого… отчасти! Чтобы ему было больно! Но потом… О, я знала, что он выдает желаемое за действительное, я знала, что он ни за что не оставит Аллу, а главное, ребенка… Но он может быть таким убедительным… Совершенно неожиданно после стольких лет параллельного существования мы начали встречаться… как бы в шутку… Я изображала, что для меня встречи с ним только приятны, не более… и в любой момент я могу их прекратить. Он тоже изображал что-то подобное… Но они стали нас затягивать… Меня, во всяком случае. Мы сняли квартиру. Недавно он обронил несколько фраз насчет нашего совместного будущего… скорее всего для того, чтобы покрепче привязать меня, и я это подспудно понимала, но все равно поддалась… Короче, — резко оборвала сама себя Марианна, — седьмого я была с Алексом!