— Я могу помочь? — участливо спросил Никита.

— С предательством приходится бороться в одиночку! — думая о своем, тихо произнесла Светлана.

Никита опустил голову. Долго молчали. Мадам Ферри, погруженная в свои мысли, не заметила повисшей тяжелым облаком тишины.

— Я понимаю, — вздохнув, наконец, произнес Напольский, — я виноват перед тобой…

Удивленные глаза Светланы остановились на нем.

— Да, чего скрывать? Ты тогда нуждалась в поддержке… любви! Я видел твою растерянность, отчаяние и не помог… Увлекся Жаклин! Потом я себя часто спрашивал: «Ну что ты нашел в этой женщине?» И кроме, прости, пышных форм, ничего не приходило на ум… Я… — он сжал руки, — чертовски трудно и неприятно говорить… ведь я тогда мог сделать для тебя пусть немногое — хотя бы попросить знакомого режиссера пригласить тебя на пробы… похлопотать, чтобы тебя взяли в театр на хорошую роль… Ведь ты была неординарной актрисой! Мы с Олегом это сразу почувствовали. Тебе бы только чуть помочь… Да! — махнул он рукой. — Что теперь? — Он подошел к ней и встал за ее спиной. — Я только могу догадываться, как тебе было тяжело… Неизрасходованный потенциал сжигает изнутри… Тебе нужно было играть на сцене, а ты сидела на вилле и смотрела на озеро…

Светлана закрыла глаза, и бессильные слезы потекли по ее щекам неровными дорожками.

— Мне казалось, что я лопну… — проговорила она и громко всхлипнула. — Лопну от неизраходованности… Я смотрела на озеро и видела театр, съемочную площадку, тебя с Олегом… А как больно мне было встречаться с ним! Он приезжал, пахнущий кино, пахнущий театральным гримом, живой, увлеченный новыми ролями… а я? Что я могла? Сказать правду? Что мне тошно, что я задыхаюсь? Я выставляла напоказ неумеренную роскошь. Олег восхищался и тотчас забывал о моих бриллиантах, машинах, он говорил о театре, о постановке «Мольера» Булгакова… Он говорил о съемках… Потом уезжал…

Светлана закрыла лицо руками.

— Если б ты знал, как это тяжело…

— Успокойся! — Никита обнял ее за плечи и усадил на диван.

— Легко сказать! Потом, когда умер муж, я целый год носила глубокий траур, а сердце рвалось к вам, в Москву! Олег сделал мне предложение! — слабо улыбнулась она. — Я простила… нет, вернее, постаралась забыть все, и дала согласие. Какие у нас были планы!

Никита печально кивнул.

— И вот теперь… — Светлана резко оборвала себя.

— У тебя какие-то неприятности, и ты не хочешь о них говорить. Ладно! Но как-то я могу тебе помочь? Ведь я люблю тебя, Светка!

Она подняла на него заплаканные глаза.

— Одно время мне тоже так казалось… И тогда… — она зарделась, — тогда… ты мне нравился больше Олега… И я мечтала, чтобы на его месте был ты! Но потом как-то прошло… Олег увлек меня!