«Нас подслушивают, — подумала Аня. — Нас точно подслушивают!»

— Вы пишете сыну письма? Или он вам? — продолжала Светлова. — Ему, наверное, можно позвонить?

— Нет. Он мне не пишет и не звонит, — наконец прервала затянувшееся молчание Лидия Евгеньевна.

— И письма, стало быть, нельзя почитать?

— Нет "Что за страна такая, эта Аргентина! — со вздохом подумала Светлова, положив телефонную трубку. — Все туда, как в омут. Никаких концов не сыщешь…

Уедут — и как не было! Вот и Платона этого, архимандрита, туда сослали. И сын Лидии Евгеньевны там — как в воду канул! — не звонит, не пишет…"

И безо всякой правда надежды Анна снова сняла трубку и набрала теперь номер Свинарчука.

И вдруг вместо нежного и порядком уже опостылевшего голоса феи — знакомый чудесный бас!

— Ох, как я вам рада! — обрадовалась Светлова. — И как это вам удалось вырваться из крепких объятий Скотланд-Ярда?

— Не радуйтесь особенно, — пробурчал экстрасенс. — Я в Москве ненадолго. Буквально на пару дней. И ни сегодня, ни завтра, заметьте, никуда с вами не поеду и никакой подвал осматривать не буду… Даже не надейтесь!

— И не надо… — успокоила его Аня. — Я и не приглашаю. Мне только спросить! Это-то можно?

— Спрашивайте!

— Сидор Феофилович, — сразу приступила к сути дела Аня, — а что вы имели в виду, когда сказали «я никогда не бью женщин»?

— Что я имел? — удивился Свинарчук. — То и, имел, что сказал.

— Как?

— Так.

— Точно?

— А вы как думали? Что же я, по-вашему, со своим феноменальным внутренним зрением экстрасенса сквозь кирпичную кладку и цемент кости! человеческие могу разглядеть, а сквозь юбку ничего не разгляжу?

— А я-то подумала тогда: вы это в аллегорическом смысле — что не женщина…

— Подумали… — пробормотал Свинарчук. — Уж какие тут аллегории. Самый что ни есть настоящий мужик в юбке.