— И вас это не потрясло?

— А чего тут потрясающего? Это раньше считалось необычным, а сейчас — нормальным. Сколько таких мужиков под баб косят. Я думал, что он просто «голубой», потому и одевается так. Потому и говорит так о себе — в женском роде: «я рада», «я пошла»… Это для них, для «голубых», нормально. К тому же, вышивает… Вот, думаю, молодец — совсем перевоплотился.

— А я-то хороша, — вздохнула Светлова. — Столько с ней, то есть с ним говорила и даже в голову ни разу не пришло.

— Неужели?

— Ага!

— Надо же! — удивился экстрасенс. — Я и подумать не мог, что вы этого не понимаете. Для меня все было очевидно с самого начала.

— И потому вы ничего мне толком не объяснили?

— Да, видно, у нас получилось, как у зрячего и слепого. Зрячий-то и представить не может, как можно не видеть.

— Да, наверное… Так и получилось. Слепой была я!

— Но неужели вы, женщина, ничего не почувствовали? Ну, например, женщины обычно ведь чувствуют, проявляет к ним мужчина интерес или нет? А понять, кто перед вами, неужели невозможно?

— Да, наверное, я уже не женщина, я детектив, — вздохнула Светлова. — В этом все и дело.

«Зато та молоденькая журналистка, возможно. почувствовала; кто перед ней, — подумала Анна. — Потому и исчезла, что кое-кому это показалось опасным».

— Ну, спасибо вам за все, — Сидор Феофилович, — вздохнула Светлова.

— Да не за что. Если что в том же роде понадобится — обращайтесь.

— Очень надеюсь, что не понадобится. В том же роде.

* * *

Значит, вот как они переместились… Поменялись местами! Светлова передвинула лежащие перед ней на столе фишки от детской игры Кита.

Эта фишка — в стенку подвальную. Эта — бомж! — в Аргентину. А эта — вот сюда! — Аня передвинула третью фишку на место первой.

И Светлова села за телефон.

Когда люди торопятся соврать и нервничают при этом, они часто просто лишь немного меняют слово, которое вертится у них на языке и которое они не хотят произнести вслух. Ну, не хотят, чтобы оно у них с языка слетело! А ведь оно там, проклятое, вертится…