— Позвоните Матосу и проверьте. Если у вас нет его телефона, я могу дать.

— Да, я обязательно так и сделаю. А теперь скажите, вы можете объяснить свое присутствие в этом доме, сеньор Карпинтеро?

Я честно рассказал, что меня наняли ассистентом к одному из боксеров, а потом добавил:

— Ну, а так как бой отменили, я решил пойти на террасу и пропустить там стаканчик, вот и все!

— Это все? Слушайте, а вы что, не в курсе, что обслуживающий персонал не имеет права заходить в дом? Вас разве не предупредили?

— Нет, никто ни о чем таком не упоминал. И если вы вернете мои документы, я немедленно покину это место. Мне не нравится музыка, которую играет здешний оркестр.

— Прежде я должен кое-что проверить. Вы не могли бы пройти в наш офис? Не думаю, что это займет много времени.

Санхусто повернулся и скрылся за углом дома, а я все-таки подчинился и шагнул в комнату охраны, которую они упорно именовали офисом. Просторное помещение, из которого куда-то вел коридор, было наполнено характерным жужжанием работающих компьютеров. Я насчитал по меньшей мере дюжину мониторов, на которые выводились картинки с камер, установленных в саду, в разных частях террасы и в определенных комнатах особняка. За происходящим на экранах наблюдали двое в небесно-голубой форме «Тоталсекьюрити». Они даже не повернули головы в нашу сторону, когда мы вошли.

Тип в темном костюме сказал, кивая на дверь слева:

— Заходи в ту комнату и жди там дона Луиса. Пока можешь отдохнуть. Хочешь кофе?

— Нет.

— Это чтобы ты не говорил потом, что мы не были любезны, — усмехнулся второй.

Помещение, куда я попал, было завалено хламом. Здесь стояли разбитые компьютеры, разномастные стулья и два никуда не годных офисных стола. На одном из них красовалась кофеварка. Рядом я увидел бумажные стаканчики. В углу стояла тележка, какими пользуются уборщицы. Я выбрал один из стульев, закурил сигарету и приготовился ждать. Было двенадцать часов вечера. С тех пор как я попал на виллу Рикардо Сараголы, едва ли прошло два часа.

Но сколько же всего случилось за это короткое время! У меня болел желудок — тип, ударивший меня в живот, был знатоком своего дела. Но не только это приносило мне мучительные страдания. Я знал почти наверняка, что сломалось очень важное, даже главное, в моих отношениях с Сильверио и Хуанитой Сан Хуан. Возможно, сегодня навсегда ушла призрачная мечта о счастье, которое я так и не смог удержать в руках.

Прошло сорок лет с тех пор, как я ударил своего отца, и вот теперь я ударил своего сына.

Одиночество опять затягивало меня как болотная трясина.