— Вон туда. — Витька Жедь кивнул на длинный светлый дом, растянувшийся почти на квартал. — Я со двора заеду?

— Поставь тачку с улицы, — распорядился Лыков, — а то во дворе еще запрет какой дурак проезд, и потом не выберемся. Пойдем все вместе.

— Когда позвоню, около двери не торчите, — шагая к подъезду, наставлял Аркадий. — Откроет, я вхожу, и сразу вы за мной. Если увидит троих, может испугаться, ясно? А потом ей, голубушке, деваться будет некуда.

Молча вошли в подъезд, поднялись по лестнице. На площадке Лыков уверенно подошел к двери квартиры Ставич и позвонил. Витек и Олег встали сбоку, чтобы их не было видно в глазок.

— Кто там? — спросили из-за двери.

— Милиция, — чуть дрогнувшим голосом ответил Аркадий.

Щелкнул замок, приоткрылась дверь на цепочке, Татьяна настороженно выглянула. Лыков достал красную книжечку и издали показал ее. Звякнула скинутая цепочка, и он, нажав на дверь, вошел, а следом за ним ввалились в тесную прихожую Олег и Жедь.

— Что вам надо? — вскрикнула Ставич. — Я закричу!

— Я тебе закричу! — Шагнув вперед, Витек резко ударил ее кулаком в лицо — она упала.

Лыков запер дверь и приказал:

— Тащите ее в комнату. Олег, срежь бельевую веревку на кухне.

Татьяну перетащили в комнату, посадили на стул. Олег принес веревку, связал хозяйке руки и ноги. Лыков закурил и начал бить Ставич по щекам, приводя в чувство. Наконец она застонала и открыла полные ужаса глаза.

— Закричишь — прибьем! — мрачно пообещал ей Жедь.

— Не будем терять времени, — взяв свободный стул и присев на него, начал допрос Лыков. — Таких женщин, как вы, просто так не оставляют. Это понимаем и мы, и вы. Где сейчас находится Михаил Котенев? Быстро отвечайте.

— Я не знаю. — Она испуганно переводила взгляд с одного мужчины на другого, но ни в ком не находила и тени сочувствия.

— Придется повозиться, — заметил Лыков, затягиваясь сигаретой. — Сейчас прижгу маленько, тогда, может, вспомните…

Знаком приказав Жедю подать лежавшую на столе салфетку с кружевами, он скомкал ее и запихал в рот женщине.

— Вот так, теперь не заорешь. — Рванув за ворот халат Татьяны, он обнажил ей грудь. — Жалко портить, — взяв горящую сигарету, с сожалением сказал он и прижал ее к груди Татьяны.

Она дернулась, замычала, извиваясь от боли, запахло паленым. Олег, не выдержав, отвернулся, а Жедь хищно осклабился, нетерпеливо переступая ногами.

— Еще, давай еще, — толкнул он Аркадия, — скажет, курва!