Ее губы едва слышно прошептали:

— Спасибо. — Бывшая кинозвезда отвернулась, уткнулась в подушку.

Яуберт сидел в своем кабинете, прижав к уху телефонную трубку.

Жулио да Коста сказал, что Карина Оберхольцер вроде бы упоминала имена Яквеса Кутзе и Эстер Кларк, но подробностей он не помнит.

— Она была такая болтушка, капитан. Постоянно что-то рассказывала. И смеялась. Очень живая девушка. Любила веселье, вечеринки, любила людей. Работала она только ради денег и для того, чтобы скоротать время. А по-настоящему ее жизнь начиналась по вечерам. Так мы с ней и познакомились. Однажды в пятницу вечером она пришла ко мне в ресторан — уже поздно, в первом часу ночи. Вместе с толпой друзей.

— А дальше?

— Капитан, вы и сами знаете, как это бывает. Нельзя все время только работать. И вы знаете, как тяжело, когда дома жена.

Яуберт промолчал. С подобной проблемой он не сталкивался.

— Это ведь не запрещено законом, — оправдывался да Коста. — Да и потом, я у нее был не первый.

— Откуда вы знаете?

— Мужчина всегда знает такие вещи, капитан. Если бы вы были знакомы с Кариной, вы бы поняли, что я имею в виду. Она была горячая штучка.

— Она рассказывала вам о своем прошлом?

— Она только говорила, что не хочет, чтобы жизнь проходила мимо. Она хотела наслаждаться каждой минутой.

Яуберт закончил разговор.

Карина Оберхольцер из Кеймуса. Часто смеялась, любила болтать и всю свою недолгую жизнь радовалась на полную катушку. Старательная провинциалка, дочь фермера, любовница католика-португальца — и, возможно, многих других мужчин. Неужели у нее не было по-настоящему близких друзей, которым она поверяла бы свои тайны?

Он нашел телефон родителей Карины, набрал междугородний код, стал ждать. Его соединили не сразу. Ответил женский голос — прислуга.

— Хозяев сейчас нет. Уехали в Йоханнесбург встречать сына.

Яуберт достал из ящика стола пластиковый контейнер и открыл его. 60 граммов обезжиренного творога; четыре рисовые лепешки; помидор, авокадо, латук-салат с небольшим количеством салатной заправки. Умереть можно от голода. Но сегодня, по крайней мере, у него есть «Уинстон». Сигарета станет наградой за труды. Хоть какое-то удовольствие.

В коридоре послышались торопливые шаги. Кто-то бежал.