– Если одна из дат – девятое августа, то какая вторая? Ее двойник?

Пруст открыл книгу, пробежал глазами содержание, нашел нужную страницу и долго водил по ней пальцем. Наконец сказал:

– Четвертое мая.

У Чарли сердце подпрыгнуло в груди. Она права. Ее безумная идея – вовсе не безумная.

– День смерти Роберта Хейворта, – сухо констатировал Пруст. – Что за дата девятое августа?

– День рождения Роберта Хейворта, – ответила Чарли.

Как сказала Наоми? В тот день все началось.

Час не настал. Это тоже слова Наоми. Уже настал. Роберт Хейворт мертв. Его день рождения навеки объединен с днем смерти на юбилейной дате солнечных часов работы Наоми Дженкинс.

Docet ultra. Тень извещает.

– Наоми сделала их до того, как Хейворт умер, – сказала Чарли.

– Он умер естественной смертью, от остановки дыхания, – напомнил Пруст. – Таково заключение патологоанатомов.

Принесли его чай. Без молока и без сахара.

– Они будут прекрасно смотреться на стене участка. – Снеговик подозрительно принюхался к чашке, осторожно отхлебнул. – Но, учитывая мой колоссальный объем работы, я буду слишком занят четвертого мая следующего года, чтобы проверить, совпадает ли тень от нодуса с юбилейной датой. А если и не буду занят, то день, возможно, будет пасмурный. Нет солнца – нет тени.

И наоборот – если много теней, значит, где-то есть источник света. Верно ли? Чарли задумалась.

– В нашем мире существует рукотворная справедливость, которая дорогого стоит, – сказал Пруст. – Однако, заметь, я склонен считать смерть Роберта Хейворта справедливостью естественной. Его организм перестал бороться, сержант. Матушка-природа исправила одну из своих ошибок, только и всего.

– Только ей немножко помогли, – пробормотала Чарли.

– Не спорю, Джульетта Хейворт свой вклад внесла.

– И сядет за это. Разве справедливо, сэр?