– Однако Бью уже была ранее осуждена за убийство, не так ли? – говорю я вместо этого. Лицо Лори остается бесстрастным. Он знает, что мне это известно, и считает, что теперь это мой козырь. Поэтому он так спокоен.

– Она и Уоррен Графф, оба они отбыли срок за убийство Зены, сестры Бью. Повздорив с ней, они кулаками и ногами забили ее до смерти в кухне квартиры Граффа, причем каждый спихивал вину на другого. На первом суде над Бью смерть Зены не упоминалась. Кто-то решил, что это может повлиять на непредвзятость присяжных. Не могу понять почему. А ты? В смысле, если женщина до смерти забила родную сестру и она плохая мать собственному ребенку, а ты говоришь, это еще не значит, что она его убила. Тем не менее даже без упоминания печальной участи Зены все двенадцать присяжных почему-то сочли Джоанну Бью убийцей сына.

– Ты когда-нибудь присутствовала на уголовном процессе? – презрительно бросает Лори.

– Ты сам знаешь, что нет.

– Настоятельно рекомендую это сделать. Посмотри, как приводят к присяге присяжных. Большинство из них не способно прочесть ее текст без запинки. Некоторые вообще не умеют читать.

– А как насчет тех, что оправдали ее во время второго суда, в мае две тысячи шестого года? Эти тоже были болванами? Им было сказано, что Бью отсидела срок за убийство сестры. Чего они не знали, так это того, что ранее она уже была осуждена за убийство Брэндона. Они были не в курсе, что это повторное рассмотрение дела.

– Это…

– Стандартная процедура, я знаю. – Я шагаю почти вплотную к Лори, но стараюсь к нему не прикасаться. Он бочком отодвигается от меня. – На втором суде Джудит Даффи не давала показаний против Бью, – продолжаю я гнуть свою линию. – К маю две тысячи шестого года ты сделал все для того, чтобы ни один прокурор, которому требовалось экспертное мнение, не подпустил бы ее даже близко к залу суда. Интересно, поверили бы присяжные Чэппелу, если б тот вновь дал показания на тот счет, что видел, как Бью задушила Брэндона?

– Они просто оказались лишены такой возможности, – говорит Лори. – Чэппел дал новые показания, согласно которым он был настолько пьян в тот вечер, что не помнил даже собственного имени, не говоря уже о том, видел он это или не видел.

– По нему видно, что он пьяница, не так ли? – Я почти дошла до конца этого растянутого едва ли не до бесконечности, самого неприятного момента в моей жизни. – Нос картошкой, синие прожилки… Идеальный кандидат на участие в телешоу «Десять лет тому назад», как ты думаешь?

Лори останавливается. Я иду дальше, разговаривая сама с собой. Мне все равно, слышит он меня или нет.