– Слушаю, – ответил он.

Но Алиса молчала в ответ.

– Говори, – потребовал он приглушенным шепотом.

– Прости меня, если можешь, – услышал он. – А если не можешь, то не надо презирать. Я сама страдаю от своей глупости.

– Никто тебя не презирает.

Неожиданно Торганов понял, что Алиса, пожалуй, единственный человек, который может помочь Татьяне. Не она сама, конечно, но она сможет упросить отца. Человек он очень влиятельный, тем более что занимается юридическими вопросами. Шабанов наверняка не откажет дочери и поможет. Он ей ни в чем не отказывает: Николай знал это точно.

– Я тебя не презираю, – повторил он, – я даже кое о чем хочу тебя попросить, когда вернусь.

– Когда ты вернешься?

– Может быть, завтра.

– Я буду тебя ждать. У меня еще и сестра завтра прилетает.

– Какая еще сестра? – удивился Торганов, зная, что еще совсем недавно никакой сестры у Алисы не было.

Это он знал точно.

– Дочь отца от другого брака, – объяснила Алиса. – На шесть лет меня старше. Она с мужем за границей работает. Теперь их переводят в Венесуэлу. И они прилетают завтра утром.

– Пока, – шепнул Торганов.

Он опустил мобильник на пол. Знал, что Татьяна наверняка слышала весь разговор – то, что говорил он, и то, что говорила Алиса. Надо было бы объяснить, что звонила знакомая, а он хотел попросить ее о помощи, но промолчал.

Но Таня, вероятно, уже спала; она дышала едва слышно.

Глава седьмая

Глава седьмая

Бородавкин появился в отделении милиции в грязной спецовке. Он подошел к пыльной перегородке из плотного оргстекла, отделяющей дежурное помещение от всего остального мира, переполненного криминальными страстями. На него не обратили внимания.

– Эй! – позвал Бородавкин.