– Повезло тебе: патроны кончились. Ну ничего.

Он вынул из пистолета пустую обойму, положил ее в свой карман, потом зарядил пистолет и снова наставил его на Татьяну.

– А ведь я тебя любил, – уже без улыбки произнес Шабанов, – когда увидел тебя в первый раз, то сразу подумал – вот какая мне нужна. Хотел тебя как-то привлечь к себе. Но ты ведь как слепая – ничего не замечала. Мишка, гад, меня опередил. Тогда еще подумал, что надо его…

Святослав заплакал тихо, и тогда Таня сказала:

– Я никому не скажу, что видела вас здесь. Даю честное слово.

– Ну, и правильно, – кивнул Пал Палыч, – а я в таком случае Светика не обижу. Тебе же все равно никто не поверит, а ребенка и бабушки твоей не будет. О них подумай. Вызови ментов и скажи, что сама убила мужа, а лучше сразу застрелись…

Он вышел из комнаты и начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж.

Таня осталась сидеть в комнате. Ее начало трясти от страха, но она продолжала успокаивать сына, надеясь, что теперь смерть пройдет мимо них обоих.

Через какое-то время за дверью прозвучали шаги: Шабанов со своим человеком спустились сверху.

– Этих тоже надо гасить, – донесся до Татьяны тихий голос Суркиса, – изобразим ограбление.

Пал Палыч ответил, даже не пытаясь понизить голос:

– Тогда наше родное демократическое государство себе весь холдинг захапает, чтобы потом раздербанить по кускам и нужным людям продать. Но только нас с тобой там не будет.

– А Людмила? – спросил Суркис.

Что ответил Шабанов, Татьяна уже не услышала, потому что открылась входная дверь, а за мгновение перед этим что-то со стуком упало возле двери ее комнаты. Чуть позже Таня услышала, как отъехала машина, подождала немного, вышла в гостиную и сразу увидела лежащий на полу пистолет, схватила его. Хотела подняться наверх к мужу и поняла, что бесполезно. Звать милицию было поздно, но она все же набрала номер и заплакала.

Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Шарик отскочил от звонкого стола и ударился в стену.

– Вот только не надо мне поддаваться, – крикнул Святослав, – я же знаю, что ты играешь лучше меня, я тогда вообще играть не буду.

– Давно пора, – поддержала его Татьяна, наблюдавшая за игрой с высокого крыльца, – ноябрь на дворе. Холодно. Перенесите стол в дом и играйте там хоть до вечера.

Николай положил ракетку на теннисный стол и посмотрел на Таню.