– Сто сорок миллионов долларов. Это только то, что можно доказать по всем твоим липовым контрактам.
– Сколько? – удивился Шабанов. – Ну сорок-пятьдесят, это куда ни шло. Нет, такую сумму я отдать не смогу.
– У тебя дом на Рублевке с гектаром земли, есть еще собственность за границей…
– А знаешь, сколько мне стоило оплатить долги твоей сестры? Она ведь ежемесячно тысяч по двести-триста в рулетку спускает. И не рублей, между прочим.
– Я учту ее долги при нашем расчете, – ответил Рощин, – если ты пообещаешь больше не подходить к ней.
– Не я, так другой, – рассмеялся Шабанов, – у твоей сестры Люды – лудомания.
– Что? – не понял Михаил Юрьевич.
– Страсть к игре, – объяснил Шабанов, уже не смеясь.
– Я разберусь с этим как-нибудь без твоей помощи. Но сейчас в моем кабинете лежат конкретные материалы на тебя…
– Я готов погасить долги, только сначала определимся с суммой. Хорошо, пусть будет сто сорок миллионов, о которых ты говоришь, но вычтем налоги, которые теперь платить не придется. Кроме того, я готов вернуть акции, которые ты мне подарил. Хотя на самом деле не подарил, а оплатил мои услуги, когда лично я решил все вопросы, связанные с наездами на твои предприятия…
Открылась входная дверь, в дом зашел Денис Колосов.
– Там Суркис во дворе топчется, – сообщил он хозяину. – Что с ним делать?
– Пусть он там Пал Палыча дожидается. Недолго уж. Хотя ладно…
Рощин посмотрел на Шабанова, словно раздумывая, сколько тому еще осталось находиться в его доме.
– Пусть здесь посидит, только тихо: ребенок спит. А мы ненадолго в кабинет поднимемся.
– Ну, вот и славненько, – обрадовался Пал Палыч, – давно бы так, а то…
– Ничего славненького, – оборвал его Рощин, – сейчас ты напишешь заявление об уходе с поста по причине болезни и расписку в том, что обязуешься вернуть позаимствованные тобой деньги.
Таня слышала, как муж с Шабановым поднимаются по лестнице, потом шаги их стихли. Но в дом вошел еще кто-то.
– Только ты потише, Влад, – прозвучал приглушенный голос Колосова, обращенный к вошедшему, – ребенок на первом этаже спит.