Хотелось обнять ее, прижать к сердцу, согреть, развеять то одиночество, в котором она прибывала, даже окруженная толпой.

— Как тебе сегодняшний вечер, Liebchen? — спросил Фридрих и взял Анну за руку. Под тонким шелком перчатки он ощутил ледяной холод.

Анна выглядела крайне усталой и измученной, темные круги запали под глазами, она была бледна как никогда, и вряд ли сегодняшний бал у фрау Гроссман доставил ей хоть малейшее довольствие, но девушка мило улыбнулась и ответила, что все было замечательно. Анна обманывала саму себя — все было совсем не так.

Она откинулась на мягкую бархатную подушку и закрыла глаза. Скоро, скоро ее жизнь изменится. Хотя бы немного. Она выйдет замуж за Фридриха. Человека, которого любит, а если и не любит, то очень уважает. Что будет дальше, она не знала.

Сейчас, как всякая невеста, она была занята такими вещами, как составление праздничного меню, подготовка свадебного платья и прочими мелочами, которые для невесты становятся самым главным в жизни. Это была одна сторона ее жизни. О другой она предпочитала не думать.

О ней и не нужно было думать, — она сама напоминала о себе.

Карета подъехала к воротам поместья Анны — небольшой усадьбе с домом в классическом стиле, построенным около века назад. Если раньше оно являлось отражением своего времени и соответствовало статусу владельцев, ведь покойный лорд Сэнж и его жена были дипломатами из Британской империи и служили в богемской провинции Австрии, то сейчас поместье находилось в запустении. Ничто не указывало на то, что здесь живут люди, разве что проникающий иногда из-за плотных штор свет свечей, да раздающееся порой из конюшни ржание лошадей. Даже газовое освещение еще не добралось до этого предместья Праги, и дом освещался по старинке, свечами. Двор и сад были заброшены, у хозяйки не было времени, сил и желания заниматься ими. Никто теперь, как в былые времена, не выходил гулять в сад ранним утром, а раньше эти прогулки были обязательным и любимым ритуалом леди Сэнж — и парк тогда был ухожен по английской моде, и в клумбах постоянно, до самой зимы, росли цветы.

Слуга заторопился открыть резные створки ворот, и карета проехала во двор, к самому крыльцу. Фридрих помог Анне спуститься с высокой подножки. Они направились в дом; едва передвигая ноги от бессилия, Анна прошла внутрь, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь. Все плыло перед глазами, и девушка с трудом отдавала себе отчет, где находится.

В сознании девушки билась лишь одна мысль, заглушая все остальные. Нет, не мысль, инстинкт. Кровь, кровь… кровь!