— Значит, они снова сошлись? Эти двое будто участники реалити-шоу «Остров любви».

— В Польше «Остров любви» иногда называют «Горой любви», — вспоминает Богдан. — Там однажды кто-то замерз насмерть.

— Накладывайте еще, — говорит Крис.

Ему всегда хотелось сказать что-либо подобное. Беседа течет своим чередом, и еда в самом деле очень даже неплоха. Донна была права: догадаться, что это баклажаны, довольно трудно.

— Как продвигается дело о краже лошадей? — спрашивает Джойс.

— На сегодняшний день оно оказалось для нас самым сложным, — отвечает Донна. — Мы побывали уже буквально везде. Лошадей нигде нет.

— А где сейчас героин? Просто интересно, — говорит Крис.

— В одном безопасном месте.

— Обычно это означает ваш чайник, Джойс, — напоминает Донна.

— Для чайника героина оказалось слишком много, — признаётся Джойс. — Пришлось положить в микроволновку.

— В той же самой шкатулочке? — удивляется Богдан. — Она же грязная.

— Нет, я хорошенько ее вымыла, и она идеально подошла для разных мелочей, которые я держу под раковиной.

— Доброму вору всё впору, — говорит Ибрагим. — Крис, а вы знали, что баклажан на самом деле фрукт? А американцы называют его «яичное растение», потому что первые сорта были белого цвета и овальной формы?

— Нет, я этого не знал, — признаётся Крис.

— Я пришлю вам статью. Донна, еще мне нужно проинформировать вас о нашей схеме с Татьяной. Мне кажется, у нас произошел прорыв.

Телефоны опять издают разнообразные звуки. Пришло групповое сообщение. Крис бросает взгляд на экран. Сообщение от Рона — это картинка, на которой по непонятной причине изображена панда в шляпе. Все видят, как Ибрагим пишет ответ: «Спасибо тебе, Рон».

— А как вы сообщите всем, что героин у вас? Как установите ловушку? — спрашивает Патрис.

«Кажется, всем действительно понравилось», — думает Крис, пока течет интересная беседа. Можно ли назвать это успехом? Он считает, что можно.

— Очень просто, — отвечает Ибрагим. — Завтра я опять навещу Конни Джонсон. Расскажу ей, что мы нашли наркотики, и попрошу, чтобы она ни в коем случае не говорила этого ни одной живой душе.