Шкатулка заняла свое законное место в Багдаде, и у нас теперь есть бессрочное приглашение в музей, если мы когда-нибудь окажемся в тех краях. Правда, в какой-то момент Министерство иностранных дел Великобритании принялось вставлять палки в колеса, однако Элизабет уладила все одним звонком.

Элизабет хочет слетать туда в следующем месяце. Она обещала Стефану, что однажды они посетят Багдад вместе. Уже вскоре они с Виктором отправятся в Дубай, чтобы проверить кое-какие зацепки по делу Бетани Уэйтс, и, судя по всему, перелет из Дубая в Багдад не будет слишком трудным.

Можно только гадать, чем мы с ней займемся, когда она вернется. Пока ее не будет, Богдан хочет сделать ремонт. Ну, такой, скорее, косметический. Не стоит закрашивать все подряд, пока человека нет дома.

В Куперсчейзе полно вдов и вдовцов. Мы все засыпаем с призраками и просыпаемся в одиночестве. Но надо продолжать сражаться, и Элизабет продолжит, не сомневайтесь. Конечно, не каждый помогает своему мужу уйти из жизни, но — строго между нами — таких людей гораздо больше, чем вам кажется. Любви присущи собственные законы.

Мы узнали, что Митч Максвелл умер, пытаясь найти шкатулку на свалке. Когда с мечом живешь, от него и умрешь. А у Рона бедро все еще побаливает.

Вы, верно, подумаете, что чем ближе подбираешься к смерти, тем больше она беспокоит, но, по-моему, все наоборот. Я ее не боюсь. Меня пугает боль, но не смерть. Наверное, и перед Стефаном встал такой выбор.

Что же еще вам рассказать? Джоанна подарила мне фритюрницу. Пока я просто экспериментирую с ней — на спагетти болоньезе и сосисках в тесте, — но все идет хорошо. Как мы помним, недавно у меня был чайник, полный бриллиантов, а потом микроволновка, полная героина, так что никогда не угадаешь, что и как может пригодиться в следующий раз.

Мервин был рад, что к нему вернулись пять тысяч фунтов, но, вообще-то говоря, его сердце разбито. Мне хотелось бы сказать, что это послужило ему уроком, но недавно я узнала, что Мервин решил отдать всю сумму брокеру, который ни с того ни с сего прислал электронное письмо с предложением вложиться в секретный фонд, «о котором умалчивают эксперты». Донне снова пришлось заскочить и перекинуться с ним парой словечек.

Рон и Полин провели выходные в Копенгагене. Я спросила у Рона, как ему город, и он ответил, что как любой другой за границей. Не думаю, что мы повезем прах Рона в Багдад, когда он умрет.

А еще — я вам клянусь! — на нем была сиреневая рубашка поло. Она очень подходит к его глазам.

Ибрагим стал каким-то молчаливым. Мне кажется, ему трудно находиться рядом с горем. Возможно, он принимает все слишком близко к сердцу, взваливая на собственные плечи. Конечно, мне тоже грустно, когда грустят другие, но в жизни и так достаточно своих печалей, так что надо быть с этим поосторожней. Иногда стоит просто скинуть свой большой плащ, не так ли?