– Ты же только что сказал, что слово в наше время ничего не стоит! – Человек в очках усмехнулся. – Ладно, ладно, шучу! – Он протянул Кузнецову руку с купюрой, но тут же отдернул ее: – Только сначала скажи мне еще кое-что!

– Что еще?!

– Ты ведь со своим дядей часто общался?

– Ну, не то чтобы часто…

– Часто, часто. Дядя ведь был богатый, а ты вечно на мели… так что пытался втереться к нему в доверие.

– Ну, в общем, да…

– Так вот скажи, ты никогда не разговаривал с дядей о той книге? Только не спрашивай, о какой – не зли меня!

– Я точно не помню… дядя, он ведь был помешан на старых книгах, он постоянно о них говорил! Его, кроме книг, по-моему, ничего не интересовало…

– Ладно. А ты у него никогда не видел такой же экслибрис, как на той книге?

– Экс… что? – переспросил Кузнецов.

– Ну ты даешь! – усмехнулся человек в очках. – Занимаешься книгами и не знаешь, что такое экслибрис?

Тут я готова была с ним согласиться. Правда, я сама до вчерашнего дня не знала, что такое экслибрис, но я-то, в отличие от Кузнецова, не торгую старинными книгами… Ну это же надо, чтобы такую ценную коллекцию книг дядя оставил такому ослу! Умом он тронулся в старости, что ли… Неужели не знал, что племянничек всю коллекцию по ветру пустит после его смерти?

Впрочем, меня это не касается, у меня свои проблемы.

А Кузнецов смущенно проговорил:

– А, ну да, конечно, я знаю, что это такое, я просто не расслышал… это такая картинка на внутренней стороне обложки… обычно там указано имя владельца…

– Вот-вот! Так ты помнишь, какой экслибрис на той книге, которую ты мне обещал?

– Ну… не точно…

– Не точно! – передразнил его собеседник. – Ты уж постарайся, напряги память! Там нарисованы две закрытые книги, а сверху – еще одна, раскрытая…

Ну да, точно, Берта Альбертовна нарисовала мне этот самый экслибрис…

Кузнецов задумался, словно что-то припоминая.