А вот с причиной перевода, пожалуй, темнит. Лукавит. Нет, дело тут совсем не в эффективности работы. Неужели что-то личное? Женщина, например? Впрочем, не важно. Каждый имеет право на тайну. Уж кому, как не Мите, об этом было знать.

Глава 22, в которой даётся первый акт абсурдного спектакля

Глава 22,

в которой даётся первый акт абсурдного спектакля

«Памяти Регины Климо́. Ты была собою лишь на сцене».

Жену Ореста Ганемана Соня узнала сразу, хоть и видела её фотографию лишь однажды, полгода назад. Тёмные волосы, собранные в пучок, высокие скулы, выразительные глаза. Взгляд женщины казался надменным. Его обладательницу, пожалуй, сложно было назвать классической красавицей. Но притягательность в образе определённо имелась.

А если посмотреть на другие фотокарточки на стенде, становилось ясно, что вся эта надменность – мнимая, показная. Вот юная Регина в образе романтической Ани из «Вишнёвого сада», здесь – уже постарше – в роли мятущейся Татьяны в «Мещанах». Из последних фотографий – Гертруда в «Гамлете». И ведь не побоялась играть возрастную роль в свои… сколько ей там было? Тридцать пять? Сорок? Другие-то примы наверняка настаивали бы непременно на Офелии. Лет так до пятидесяти. Соня не раз с удивлением наблюдала престарелых Офелий и Джульетт в Большом театре. Да и в Малом тоже. Но этот – Московский художественный – новый, частный, не императорский. Видимо, и режиссёры более свободомыслящие.

Регину Климо тут, без сомнения, ценили. Выходит, прошло два года с её смерти, как говорил Орест Максимович, а памятный стенд до сих пор стоит. И цветы свежие. Да, наверное, интересная была актриса. Жаль, Соня не застала. Любопытно было бы взглянуть на неё на сцене.

Соня рассматривала стенд и интерьеры театра, стоя в пустом фойе. Пришла за час до представления, как просила Полина. И зачем так рано, спрашивается? С другой стороны, пока никого нет, можно внимательно рассмотреть обстановку.

Интерьеры Софье очень понравились. Странно, что стиль модерн широко не прижился. Он ведь такой простой и изысканный. Никаких тебе помпезных украшений, вычурных люстр и диванов, великолепных дверей, проходя через которые чувствуешь себя мелкой блохой в неподходящем наряде…

Здесь всё было лаконично и пропорционально. И неброские квадратные светильники, и ненавязчивый золотистый узор по верху стен, и сдержанные цвета. И даже (удивительная находка!) необычная ломаная спираль, «роза Глазго», притаившаяся в чугунной ограде перил.

Красота, которая прячется, а не кричит. Да, Регине Климо тут было самое место…