Нина села рядом.

– Показывай.

Очевидно, этот ролик был снят на телефон кем-то из зрителей, сидевших за металлическим ограждением. Когда противники, поприветствовав толпу, приняли боевую стойку, Бьянка поставила видео на паузу.

В кадре виднелась широкая спина Фалька с огромной, от плеч до пояса, геометрической композицией.

– Три сцепленных треугольника, – прошептала Нина.

– Это еще не все, – перебила Бьянка дрожащим голосом. – Взглянем поближе. – Скользнув по тачскрину большим и указательным пальцами, она увеличила изображение, оставив в кадре лишь татуированные лопатки бойца.

Нина прищурилась, потому что картинка стала немного размытой.

Бьянка нажала пару клавиш.

– Вот, смотри.

Резкость увеличилась, и у Нины отвисла челюсть. Среди черных линий орнамента она различила круглые шрамы.

– Ожоги от сигареты, – не веря собственным глазам, выдохнула она. – Их три.

Она мысленно добавила детали к психологическому портрету убийцы. Эти ожоги он не мог нанести себе сам. Под рисунком таились несмываемые следы издевательств.

– Шрамы образуют треугольник, – прокомментировала Бьянка. – Впрочем, за татухой их почти не видно.

– Интересно, что значит этот орнамент? – пробормотала Нина.

– Сейчас погляжу. – Бьянка достала телефон, пальцы застучали по крошечной экранной клавиатуре. – Это символ Одина – скандинавского бога.

– Ну конечно! – воскликнула Нина, лихорадочно размышляя. – Вот почему он изобразил треугольник и у меня на спине: он считает себя Одином – сыном Бора!

– Или у него просто крыша поехала. – Бьянка снова включила видеоролик. – Смотри, что он вытворит дальше!

Противник жестко атаковал Фалька, эффектной комбинацией приемов сбив того с ног. Фальк поднялся на ноги и замер, снова подставив тело под град ударов.

– Он даже не пробует увернуться, – удивилась Нина. – Как будто хочет, чтобы его отметелили.

– Он как будто издевается, – сказала Бьянка. – Стоит и ждет, пока соперник его уложит. Затем встает – и по новой. Не уклоняется, не отступает. Просто… терпит.