– Кто это? – спросила Энджи.

– Миссис Мэддокс.

Паллорино медленно сглотнула.

– А как ее зовут?

– Сабрина.

Через стекло Энджи смотрела на маленькую семью. Дочь, с темными волосами, разметанными по подушке, и родители, взволнованные судьбой своего ребенка, объединившиеся перед лицом трагедии. Сабрина Мэддокс положила ладонь на плечо Мэддоксу. Он повернулся и поглядел на нее сверху вниз. Его жена – пока еще отнюдь не бывшая – подняла руку и мягко вытерла ему глаза, а потом привстала на цыпочки и поцеловала в щеку.

Желудок Энджи перевернулся, вызвав новую волну тошноты. Она вцепилась в подлокотники кресла.

– Поехали, – сказала она Хольгерсену. – Поехали отсюда.

– Ты точно хо…

– Черт, я сказала – поехали! Немедленно. И побыстрее.

– Ну, Паллорино, ты даешь! – ворчал Хольгерсен, быстро катя ее по коридору.

– Останови здесь. Пододвинь меня сюда, к этим стульям, к окну.

Он послушно ввез ее в маленькую нишу.

Сердце Энджи бешено стучало. Она ненавидела свое тело за такую реакцию.

– Ты мог и предупредить, что там его жена!

– Я же тебе сказал – это не лучшая идея…

Энджи хотела встать, но дурнота заставила ее опуститься обратно. Дыхание стало частым и неглубоким.

– Паллорино, ты это, ты посиди, вот что. Дыши.

Энджи закрыла глаза и снова попыталась припомнить, что было перед тем, как она застрелила Спенсера Аддамса. Ей вспомнились эстакада, туман, выстрелы. Как она перебралась на другую сторону. Как шла за ним по следу через заросшие лесом горы. Сердце замерло: маленькая девочка! Ей снова явился призрак ребенка.

От страха кровь стыла в жилах.