Коул выругался. Оливия все-таки уезжала. Но грузовик все еще стоял тут, ее перепуганная лошадь скакала без всадника. Что-то случилось.

Коул бегом вернулся к «Доджу», проехал по засыпанной снегом траве и нажал на тормоз у парадного входа в большой дом. «Додж» занесло. Коул распахнул дверцу, перескакивая через две ступеньки, взбежал на крыльцо и попытался открыть дверь.

Заперто.

Коул заглянул в окна.

Внутри темно.

Он громко забарабанил в дверь кулаком.

– Эй! Откройте! Это Коул!

Тишина. Сухая трава из венка урожая на крыльце шелестела и похрустывала на ветру за его спиной.

Он забарабанил снова, настойчивее, громче. Его охватил новый страх, превратившийся в панику. Жив ли отец?

– Это я, Коул! Откройте!

Его остановил звук отодвигаемой задвижки. Дверь распахнулась. Коул опустил глаза. Через приоткрытую щель на него снизу вверх смотрела темноволосая дочка Бертона. Она выглядела… странно.

– Тори? А… Майрон в порядке? Кто в доме? – Коул распахнул дверь, прошел мимо Тори и начал подниматься по лестнице. – Папа!

– Сюда, сын. Я в библиотеке.

Тори побежала по лестнице следом за Коулом.

– Я только что видел лошадь Оливии! Где она? – Он замер на месте, когда увидел выражение отцовского лица. – Где Оливия?

– Она поехала верхом, чтобы найти Эйса. К болоту, в котором живут выдры.