– Я знаю, что в такой ситуации ты больше не можешь доверять Фан Му. Но, пожалуйста, доверься мне, хорошо? – В его голосе звучала мольба, но в то же время и непоколебимая решимость. – Одна неделя, всего одна неделя!

После этих слов в палате воцарилась мертвая тишина. Спустя десять минут комиссар Фэнь и Бянь Пин один за другим вышли в коридор.

Увидев их, уже давно ожидающие журналисты навалились всей толпой, тут же беспрерывно замелькали вспышки, и десяток микрофонов вытянулся перед ними:

– Есть ли подвижки по делу?

– В каком состоянии комиссар Тай? Когда он очнется?

– Скажите, каков мотив Фан Му?

– Видит ли полиция необходимость снова строго регламентировать использование огнестрельного оружия?

Комиссар Фэнь и Бянь Пин обменялись взглядами. Бянь Пин кивнул, после чего комиссар снова повернулся к микрофонам и камерам и бесстрастно сказал:

– Только что врач сообщил нам, что у комиссара Тай Вэя констатирована смерть мозга. По другим вопросам без комментариев.

Договорив, он оттолкнул стоящего перед ним журналиста и, не оглядываясь, пошел вперед. Бянь Пин последовал за ним. Сделав всего несколько шагов, он услышал позади душераздирающий плач:

– Шеф!

Комиссар Фэнь и Бянь Пин обернулись и увидели заплаканную и изо всех сил сопротивляющуюся Ми Нань, которую крепко удерживал Ян Сюэу.

– Найдите его, умоляю вас, найдите, не допустите, чтобы с ним что-то случилось…

Комиссар Фэнь, стиснув зубы, не произнес ни слова и продолжил свой путь. Бянь Пин несколько секунд смотрел на Ми Нань, а затем отчеканил:

– Это его выбор.

Журналисты, жаждущие узнать больше, обступили двух мужчин и исчезли в конце коридора, а у Ми Нань подкосились ноги, и она упала в объятия Ян Сюэу.

– Спасите его, спасите… Я знаю, что он хочет сделать… – Ми Нань почти потеряла сознание от слез. – Он может умереть…

* * *

У всех на уме был только один вопрос: «Фан Му, где ты?»

Полиция искала Фан Му, потому что он должен был дать разумное объяснение своему поведению, а также понести ответственность.