– Повтори!
Сначала Фан Му не издал ни звука, словно набираясь сил, а потом отрывисто произнес:
– Не ты «Огни города», а я. – Края его рта были покрыты засохшей кровью, из-за чего к его голосу примешивался шорох. – Каждый в этом городе знает… «Огни города» – это я.
Цзян Я побледнел и медленно выпрямился; его грудь тяжело вздымалась, а самодовольное выражение исчезло с лица.
– Да что в тебе достойно «Огней города»? Посмотри на себя, ты похож на кучу хлама!
– Неважно. – Голос Фан Му был слабым, но отчетливым. – Даже если ты меня убьешь, люди все равно запомнят меня.
– Нет! – Цзян Я, потеряв контроль, указал на нос Фан Му и выкрикнул: – Пройдет немного времени, и горожане увидят, что «Огни города» снова вернулся!
Фан Му вдруг глухо рассмеялся, словно в его груди терлись друг о друга два куска железа.
– Ты можешь продолжать убивать; я уверен, так и будет… – Он сделал паузу, переводя дыхание. – Однако люди будут думать, что ты всего лишь подражатель. Правда, Гоудань?
На лице Цзян Я вмиг появилось кровожадное выражение.
– Не. Смей. Звать. Меня. Гоудань. Не смей!
Глухой звук ударов эхом разносился по пустой кабинке.
Цзян Я устал бить, отступил на несколько шагов и прислонился к стене, тяжело дыша. Голова Фан Му склонилась набок, а лицо превратилось в кровавое месиво. Он неподвижно лежал на полу с раскинутыми конечностями, его кожа уже приобрела ужасающий мертвенно-бледный оттенок.
– Эй! – Цзян Я скрежетал зубами, с его лба стекали струйки пота. – Ты умер?
Фан Му никак не отреагировал, а его грудь, казалось, больше не вздымалась.
– Ты не можешь так умереть! Я не могу убить тебя
После этих слов он уже собирался броситься наверх, но, сделав шаг, увидел, как нога Фан Му дернулась. Из горла полицейского вырвался слабый, но протяжный стон. Боль. Смятение. А также тоска умирающего по миру людей – и облегчение от того, что все закончилось.
Глухие стоны походили на призрачные рыдания, а кабинку, заполненную запахом формалина, будто прочно накрыла невидимая сеть. «Огни города» остолбенело смотрел на Фан Му, потерявшего человеческий облик, но не решался нанести следующий удар.
Стоны продолжались долго, но постепенно стихли и превратились в приступы надрывного кашля. А вслед за этим Фан Му неожиданно разразился смехом. Этот прерывистый смех резал слух, подобно раскатам грома.