Фан Му покачал головой и ничего не ответил.
– Почему ты не обратился в городской департамент за помощью, когда попал в неприятности? – Сяо Вон протянул ему сигарету. – Это же наша юрисдикция.
Фан Му закурил и глубоко затянулся.
– Не хотел никого обременять, – сказал он и выпустил дым.
Больше Сяо Вон спрашивать не стал. Он перевел взгляд на дорогу и нажал на газ.
* * *
До Чанхона они добрались уже после полудня. Тем не менее Фан Му наотрез отказался зайти пообедать и попросил подбросить его до дома.
В знакомом городе, в знакомых стенах, перед знакомой кроватью он почувствовал, что усталость вот-вот свалит его с ног. Фан Му заснул, едва опустив голову на подушку. Когда боль от ран разбудила его, на улице уже стемнело.
Несколько минут он полежал, набираясь сил, потом медленно поднялся с кровати и достал из холодильника два яйца. Наспех сварил их и проглотил. Насытившись, он ощутил другой голод – и принялся рыться на полках. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем ему попалась початая пачка сигарет.
Фан Му сел в темной гостиной и закурил. Раны по всему телу продолжали саднить.
Завтра ему предстояло вернуться на работу. Эта мысль приводила в ужас: единственное, чего ему хотелось, это и дальше сидеть одному в темноте.
За последние годы он привык к мысли о собственной смерти и всегда встречал опасность лицом к лицу. Что бы ему ни грозило, он шел до конца.
Но там, перед Храмом предков, его вера в себя пошатнулась.
Он никогда не думал, что люди могут быть
Не представлял, что алчность может превратить жителей целой деревни в монстров.
Не подозревал, что в мгновение ока любовь может обернуться убийством.
Не мог себе вообразить, что столь дикое преступление будет так тяжело доказать.
Ужас сковал его по рукам и ногам. Вот почему, когда Лю Дахун сдернул с него куртку, избил до полусмерти, а потом выбросил на ходу из фургона, Фан Му даже в голову не пришло оказать сопротивление.
Теперь он был уверен, что в человеческом мире – мире хищников, пожирающих друг друга, – деньги и насилие представляют две стороны одной медали.