Цянькунь закрыл глаза, по его лицу скатились слезы. Он опустил голову, сложил руки вместе – и все кланялся и кланялся им, повторяя:
– Спасибо вам, спасибо…
– Эй, я уже говорил вам, что я здесь не для того, чтобы помогать. – Ду Чэн махнул рукой. – Я делаю это для себя.
Вэй Цзюн похлопал Цянькуня по плечу. Старик вытер слезы со своего лица, и на него вернулось привычное решительное выражение.
– Что нам делать дальше?
Ду Чэн сделал шаг вперед и заглянул ему в лицо:
– Лао Цзи, когда я нашел Линь Годуна, я не сказал вам сразу, потому что боялся, что вы поступите опрометчиво. Если мы его спугнем, он скроется от правосудия, и найти его снова будет нелегко. – Он положил руку на подлокотник инвалидного кресла, тон его голоса стал еще более напряженным: – Я прошу вас сохранять спокойствие и пока ничего не предпринимать.
Цзи Цянькунь, нахмурившись, выпрямился, в его голосе смешались гнев и недоумение:
– Почему?
– Потому что я никогда и никому не позволю расправиться с Линь Годуном без суда! – Ду Чэн был непреклонен. – Я полицейский, я хочу отдать его под суд, понимаете?
Цянькунь взглянул на Ду Чэна и через некоторое время медленно ответил:
– Понимаю.
– Итак, – Ду Чэн выпрямился, – больше всего мне сейчас нужны доказательства вины Линь Годуна. На это потребуется время и ваша помощь.
– Доказательства? – Глаза Цзи Цянькуня расширились. – Ма Цзянь и Ло Шаохуа, о которых вы только что упомянули, тоже считают Линь Годуна убийцей; разве у них нет никаких доказательств?
– У Ло Шаохуа должно быть что-то, – Ду Чэн горько улыбнулся, – но он определенно не поделится этим со мной.
– Почему? – Черты лица Цзи Цянькуня исказились от возмущения. – Все вы полицейские, почему бы не сплотиться и не отдать убийцу под суд?
– Лао Цзи, успокойтесь, – поспешно прервал его Ду Чэн. – Есть некоторые вещи, о которых вы не знаете…
– Так нельзя! – категорично отрезал старик. – Я ждал двадцать три года! Я имею право знать правду!
Ду Чэн от бессилия и усталости все-таки рассказал Цзи Цянькуню о том, что Ло Шаохуа отправил Линь Годуна в психиатрическую больницу. Выслушав его, тот замолчал. Долгое время медленно раскачивался в кресле, а затем подъехал к маленькому деревянному столику, взял чашку и сделал глоток чая.