– Вот оно как… – Старик вдруг улыбнулся и повертел чашку в руке. – Он давным-давно знал, кто убийца…

Ду Чэн взглянул на Вэй Цзюна, а затем на Юэ Сяохуэй. Все трое глупо смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

– Когда я боролся за справедливость, когда валялся в коме на больничной койке, когда жил здесь, казалось, целую вечность… – Тон Цзи Цянькуня был спокойным, как будто он разговаривал сам с собой. – А оказалось, что в этом мире есть два человека, которые знают правду; один из них – сам убийца, а другой – полицейский.

Ду Чэн нахмурился:

– Лао Цзи, не надо так. Шаохуа… У него тоже есть причина.

– Если б он не скрыл улики в то время, я, возможно, и не… – Цянькунь, игнорируя Ду Чэна, рассуждал себе под нос. – Тогда ничего и не произошло бы…

Внезапно он с силой швырнул чашку на пол. Фарфор разлетелся в разные стороны, и горячий чай расплескался повсюду. Ду Чэн оторопел. В ту же секунду в его ушах прозвучал истерический рев Цянькуня:

– Ничего бы не случилось!

После того как этот крик постепенно затих, воцарилась мертвая тишина. Вэй Цзюн, засунув руки в карманы брюк, тупо уставился в спину старика. Юэ Сяохуэй все еще сидела на корточках, но все ее тело одеревенело от паники. У ее ног лежало несколько осколков.

Выражение лица Ду Чэна было непроницаемым. Он глянул на Цзи Цянькуня и, не сказав ни слова, взял метлу и совок для мусора, стоявшие в углу комнаты.

Старик сидел в инвалидном кресле, уставившись на пятна чая на полу; его руки были сжаты в кулаки, тело все еще слегка дрожало, а на лице застыло выражение отчаяния. Ду Чэн вздохнул, сделал шаг вперед и похлопал его по плечу:

– Лао Цзи, я очень хорошо понимаю ваши чувства…

– Не понимаете! – бесцеремонно перебил его Цзи Цянькунь. – Вы не знаете, что это такое, когда никто не может помочь! Вы не знаете, что такое находиться в тупике!

– Знаю! – Ду Чэн внезапно повысил тон. – Цена, которую я заплатил за это дело, ничуть не меньше, чем ваша.

Цянькунь поднял голову и ошеломленно посмотрел на Ду Чэна. Тот отвел взгляд, выглядя очень усталым.

– Короче говоря, даже если мы теперь знаем личность убийцы, это еще не конец. Я хочу отправить его под суд, а не линчевать. – Он снова посмотрел на Цзи Цянькуня с серьезным выражением лица: – Вам не разрешается дурить. Завершить это дело достойным образом – мое единственное последнее желание. И если вы меня не послушаете, я вас не пощажу.

Цянькунь крепко зажмурил глаза и тут же открыл их, пытаясь прийти в себя:

– Хорошо, я обещаю вам. – Он указал на дверь: – Вы, ребята, идите.

Выйдя из дома престарелых, Ду Чэн подозвал Вэй Цзюна и Юэ Сяохуэй, приглашая их сесть в машину, и оглянулся на окно комнаты Цзи Цянькуня. Солнечный свет все еще был ярким, и блики на стекле мешали ему четко видеть обстановку в помещении. Ду Чэн покачал головой и открыл дверцу.