Одиночество оставалось моим верным спутником.

В юности я, кажется, совсем не боялся одиночества. В те дни, когда меня не ругали и не морили голодом, я был доволен. У моей третьей тети умер сын – я тогда учился в младших классах средней школы, – вроде у него была какая-то неизлечимая болезнь. Тетя потратила на него все свои сбережения, но он все равно умер. Да, вы всё правильно поняли, этот должок тоже повесили на меня. Потому что я жил в их доме, когда мерзкому братишке поставили смертельный диагноз.

После этого все они начали «обоснованно» чураться меня, отказываясь брать «на воспитание» к себе домой.

Чтобы заработать себе на жизнь, я попросил помощи у добродушного секретаря сельсовета. Меня устроили на местный завод охранником, так я мог совмещать работу с учебой. Мне разрешили работать охранником, потому что уже в средней школе мой рост составлял метр восемьдесят и я был крепким парнем.

Тогда, за исключением школы, я проводил все свое время в будке охранника перед заводом. Эта работа давала мне деньги и кров.

Средняя школа – пора первой влюбленности. В моем классе было немало парочек. Но я ни с кем не встречался. Не потому, что не хотел, просто меня все опасались. С детства ко мне крепко-накрепко прилип ярлык «проклятия». Оно, как первородный грех, преследовало меня всю жизнь. Я не был уродом, но девушки никогда не общались со мной.

Одиночество… Мне становилось страшнее.

У меня не было друзей, ни одного на всем белом свете. Наверное, если б меня все-таки попросили назвать хотя бы кого-нибудь, то я вспомнил бы о видеомагнитофоне на работе.

В те времена мало кто мог позволить себе видеомагнитофон, но в каморке охраны он был – вероятно, потому, что управляющий хотел сэкономить на кабельном телевидении. Поэтому в свободное от работы время я ходил в пункт проката видеокассет на востоке Юньтая, чтобы взять парочку фильмов. Ну, вы поняли, о каких фильмах идет речь…

Я уже тогда понимал, что немного отличаюсь от других мужчин; удовольствие я все равно получал, но в чем же тогда отличие? Просто у меня было одно расстройство, называется ретроградная эякуляция. Очевидно, тогда я этого знать не мог. Тогда я видел, что у мужчин из фильмов оттуда выходит белая жидкость, а у меня нет.

Я не знал, чем чревата моя особенность, но, похоже, она никак не влияла на жизнь и на возможность получать удовольствие, потому меня это не сильно заботило.

Теперь, когда думаю об этом, я понимаю, что причина, по которой все это время вы не могли меня поймать, заключалась в моем расстройстве. Когда болеют другие люди, продолжительность их жизни сокращается, а моя болезнь позволила мне прожить еще восемь лет. После курса лечения обычные люди начинают жить нормальной жизнью, ведь они здоровы. А моя жизнь, наоборот, подходит к концу, потому что я тоже теперь здоров. Какая ирония…