Эилог. Часть вторая

«Имя похоти»

Так между желанием и удовлетворением протекает всякая человеческая жизнь. Желание по своей природе – страдание; удовлетворение скоро насыщает, цель оказывается призрачной, обладание лишает прелести, в новой форме появляются опять желание и потребность, а если нет – наступает пустота и скука, борьба с которыми так же мучительна, как и с нуждой.

Меня зовут Шуй Лян. Двадцать семь лет. Безработный. Правда, это не значит, что у меня нет работы. Моя задача – помогать семье Ван с их внуком. Все верно, с «их» внуком, ведь я приживала. Мой сын носит фамилию Ван, а не Шуй.

Но мне все равно, потому что мой сын станет наследником компании семьи Ван. Он родился с золотой ложкой во рту и с самого детства катается как сыр в масле. Когда он вырастет, ему будут чужды земные трудности. Этого достаточно, и неважно, какая у него фамилия.

Конечно, если б семья Ван не оплатила дорогостоящее лечение, то я не смог бы зачать сына и мне было бы суждено умереть в полном одиночестве. Последние пару лет я жил как в сказке: у меня были жена, ребенок, вилла и спортивный автомобиль. Все это казалось мне чем-то далеким – и все же происходило со мной, я жил такой жизнью. Иногда я задавался вопросом: неужели все мои грехи прощены?

Мир полон людей. Как мне кажется, бо́льшая их часть проживает самую обычную жизнь. Крестьяне, мелкие предприниматели, офисные работники – все они настолько скучные, что в свои тридцать лет выглядят на все семьдесят. Даже вы, сотрудники полиции, вряд ли сможете насладиться жизнью, полной взлетов и падений, как у меня.

Я всегда считал, что отсутствие стабильности делает жизнь яркой. Не имеет значения, чьи эти богатства, – просто пользуйся ими и наслаждайся. Но теперь, перед лицом смерти, я осознал, что дороже жизни нет ничего на свете. Я отдал бы что угодно, лишь бы прожить еще хотя бы десять лет, даже если придется снова стать нищим.

Но теперь это кажется мне несбыточной мечтой…

Находясь в заключении, я много думал. Если б я не убил ее год назад, поймали бы вы меня? Это риторический вопрос, я знаю, что вы ответите: «У правосудия длинные руки». Я и сам понимаю, что это лишь вопрос времени.

На самом деле я думал так много, что запутался. Сейчас я испытываю, наверное, сожаление, даже можно сказать, угрызения совести. А еще мне стало немного легче.