– Мы с Бёрбро одновременно поступили в колледж Сидни-Сассекс, – продолжил рассказ Вил. – Мы были не разлей вода. Он принял сан намного раньше, чем я, однако Бёрбро предпочел стать членом совета колледжа Иерусалим и остаться в университете – в те времена это было богоугодное место. Он бы уже мог дослужиться до вице-канцлера, если бы не все эти люди с их суровыми законами и папистскими методами. Но Бёрбро понимал, что его дни в Кембридже сочтены. Уорли и его союзники делали все, чтобы от него избавиться. Вот почему Бёрбро с радостью согласился мне помочь.

Тут мне в голову пришла кощунственная мысль. Прошедшие двадцать пять лет снова и снова доказывали, что церковь отравляет нашу политику. Разве работа правительства не стала бы проще и приятнее, если очистить страну от религии? Кто знает, вдруг Англия стала бы таким земным раем, что обещания блаженства на небесах нам бы больше не понадобились?

– Не надо отчаиваться, – провозгласил Вил. Его голос зазвучал громче, будто он вещал с кафедры. – Господь не бросает своих слуг и посылает им новые орудия взамен утраченных. Праведники одержат верх.

– А я? – Я ощущал стреляющую боль в руках, а веревки впивались в запястья. – Я, стало быть, тоже орудие, сэр?

– Придет время – узнаете. – Вил склонил голову набок – видимо, заслышал приближавшиеся шаги. А затем он дал мне совет, который меня весьма озадачил: – Вам стоит вспомнить притчу о блудном сыне. Если жизнь дает нам второй шанс, нужно воспользоваться им сполна. Ведь это такая редкая удача!

Вернулся Роджер. Я взмолился, чтобы мне принесли горшок и чего-нибудь попить. Вил согласился исполнить обе просьбы и даже приказал Роджеру развязать мне руки, чтобы мне проще было справить естественную надобность. Затем Роджер принес мне горшок и кувшин слабого пива. Когда я справлял нужду, Вил отвернулся, однако Роджер не сводил с меня глаз, поглаживая рукоятку пистолета. Я растер затекшие плечи и руки.

Вил приказал слуге снова привязать меня к кольцу. Они с Роджером о чем-то шепотом посовещались, а после этого велели мне набраться терпения и сказали, что сейчас оставят меня одного, но свечу забирать не станут.

– А впрочем… – произнес Вил, уже собиравшийся открыть дверь. – Может быть, сначала хотите помолиться вместе со мной?

– Нет, спасибо, сэр, – ответил я. – Сейчас я не в том настроении, чтобы молиться.

Вил удрученно покачал головой:

– В час беды человеку всегда надлежит открыть сердце Господу.

Отвернувшись к стене, я ждал, когда он уйдет.

Мужчина, спустившийся в подвал, отличался высоким ростом и ладной фигурой. На нем была мантия законника. Лицо скрывал черный капюшон с прорезями для глаз и рта. В левой руке он нес свечу. Незнакомец пришел один.