Я должен был догадаться, что присяжные вынесут обвинительный приговор Александре и оправдают Софию. Гарри был уверен в этом – единственным, кто не ожидал такого вердикта, был я. И теперь я знал почему. Я видел это по лицу Блок. Я был не только смертельно уставшим, но и неуверенным. Неуверенным во всем, и эти сомнения лишили меня сил. Я плыл по течению, окруженный туманом горя. И очень многое упустил из виду. На криминалистические улики в этом деле положиться было нельзя – эксперт по волосяным волокнам и спец по укусам были в равной степени ненадежны. Меня бы не удивило, если б Драйер каким-то образом повлиял на их отчеты, чтобы нацелить обвиняющий палец на обеих подозреваемых. В конце концов, это не имело значения, поскольку присяжные не поверили ни одному из экспертов.
– Меня беспокоят две вещи, – продолжала Блок.
И опять сделала паузу. Разговоры были явно не ее стихией. Ей требовалось собраться с силами. Сквозь грязное окно напротив пробивались последние лучи солнца. Она не сводила глаз с плавающих в полосах солнечного света пылинок.
– Я думаю, что часть записей в дневнике все-таки подлинная. Фрэнк узнал, кто пытался его отравить, и собирался изменить завещание – вот почему его и убили. Галоперидол… Он в жидкой форме. Большой белый флакон. Как получилось, что копы не нашли никаких следов, и как вышло, что Фрэнк так долго не замечал, как она подливала его ему в еду?
– Ну, наверное, она была осторожна? – предположил я.
– Она давала ему его месяцами, а он этого не замечал и она не пролила ни капли? Но каким-то образом Фрэнк все равно это понял?
– Она была
– И второе, что меня беспокоит. Это было почти идеальное преступление. Она и на самом деле была очень осторожна. Убивая свидетелей, вдумчиво и не спеша планировала это – и все же оказалась настолько небрежна, чтобы занести в поддельный дневник сразу три грубые фактические ошибки? – закончила Блок.
Тут дверь в моем сознании распахнулась настежь. Мы оба посмотрели друг на друга. Доказать, что дневник был фальшивкой, оказалось слишком уж просто. Эта мысль сцепила наши взгляды и мысли между собой, как пара наручников.
Этих простых слов Блок оказалось достаточно, чтобы весь мой мир перевернулся с ног на голову. Иногда ты не видишь чего-то, потому что просто смотришь на это под совершенно не тем углом.
– Вы подумали о том же, что и я? – спросил я.
Она не ответила – просто бросила на меня взгляд, а затем вновь опустила глаза в пол.
– Мы до сих пор не знаем, почему погибла Харпер. Я вновь и вновь пересматривал видеозаписи того осмотра на Франклин-стрит. Я подумал, что, наверное, она увидела в доме на Франклин-стрит нечто такое, что указывало на одну из сестер, и засняла это. Может, в тот момент она даже этого не заметила, но снимок-то остался. Возможно, я ошибаюсь, и у меня нет фото, которые она делала на телефон, чтобы это проверить, но это единственное, что могло сделать ее мишенью для убийцы Фрэнка. Харпер была умней меня. Лучше меня. Я обязан выяснить это ради нее.