Девочка подчиняется. У тебя пистолет, так что она не перечит.

Воздух морозный. Гляди-ка: ты на улице и без него. С пистолетом в руке.

Лед на дороге, сосульки на деревьях, окаймляющих дорогу. Мерзлая земля обжигает босые ноги. Не вздумай поскользнуться. Упасть. Иначе у этой затеи будет трагический финал.

Торопись.

Ты обхватываешь запястье девочки. Вы двое – одно целое.

– Ну, давай же.

Времени совсем нет. Ты вылезаешь из кювета и тащишь ее за собой, на асфальт.

Один шаг, потом второй.

Ты задаешь темп. Тянешь Сесилию вперед, и она безропотно следует за тобой. Не потому, что доверяет, просто у тебя пистолет, а она – девочка, хрупкая и беззащитная.

Затем ты переходишь на бег. Задаешь темп для вас обеих. С каждым шагом центр города все ближе.

Ищи. Ты видела в путеводителях. На карте. Небольшую иконку в виде офицерского жетона. В подвале ты проследила пальцем дорогу от «Братьев Мясников» мимо Колодца желаний до центра города. Ты надеешься, что не ошиблась.

Где-то вдалеке визжит «Хонда». Хлопают дверцы. Крик. Его голос. Он нашел тебя, как и обещал.

Ты бежишь за себя и за Сесилию, этого достаточно. Возможно, она оглядывается. Возможно, пытается повернуть назад; всеми фибрами души девочку тянет обратно к машине, к нему. К рукам, которые держали ее, когда она родилась, кормили, когда она была голодна, к глазам, наблюдавшим за ней на игровой площадке, и ушам, которые прислушивались к ее ночным крикам.

Нас тянет к тем, от кого зависит наша жизнь.

Он зовет дочь. Ты различаешь слоги ее имени из его уст. Плохие новости. Если ты способна разобрать, что он говорит, значит, он слишком близко.

Что-то обрывается. Ты чувствуешь пустоту слева, там, где несколько секунд назад тянула его дочь.

Ты потеряла ее. Должно быть, он догнал вас и вырвал девочку из твоей руки.

Так близко…

Ты сжимаешь пистолет, думая об оставленных в доме пулях, о магазинах в картонной коробке. Жалеешь, что не зарядила оружие.

Жалеешь обо всем.