Баррали ничего не сказал, и на мгновение инспекторы подумали, что он отвлекся.

– Продолжай, – сказал Морено, поворачиваясь к Еве.

– Мы не можем знать, что именно произошло той ночью и что вы сказали друг другу. Думаем, что, поняв, что ничем больше нельзя помочь девушке, ты предложил инсценировать убийство, переложив вину на Мелиса, чтобы отвлечь расследование, – сказала Ева.

– Когда Кроче намекнула мне на тебя еще до того, как у меня были распечатки, я сказала ей, что она сошла с ума. Тогда, чтобы убедить меня, она рассказала мне про ноябрь шестьдесят первого… Отсюда довольно просто вычленить мотив: инсценируя ритуальное убийство в Серри в стиле давних преступлений, ты думал, что привлечешь к тем делам внимание: твоя давняя навязчивая идея. Свежая кровь, чтобы искупить старое расследование, теперь всеми забытое.

– Ты понимал, что мы не сможем вести твои дела самостоятельно, поэтому помогал, выразимся так, – сказала Ева.

– Одним махом ты вытащил Нонниса из дерьма и снова привлек внимание к ритуальным преступлениям, – сообщила Раис. – Мастерский ход.

– Мы почти уверены, что это ты сливал информацию СМИ. Это так? – спросила Кроче.

Баррали кивнул.

– Ты знал, что разум тебя подводит и что это, возможно, твой последний шанс возобновить дело, или я ошибаюсь? – спросила Раис.

– Нет, Мара. Ты не ошибаешься, – признал Морено.

– Думаю, Грация ничего об этом не знает, – сказала Ева.

– Правильно думаешь. Она ни при чем. Не втягивайте ее в эту историю.

Кроче кивнула. Ей было очень жаль Баррали. Его одержимость настолько укоренилась в нем, что заставила его совершить убийство, чтобы добиться справедливости. Морено олицетворял ужасный парадокс, кошмар любого, кто ищет истину: позволить своему делу исказить самого себя. И все же эти действия, такие противоестественные, но в то же время такие человеческие, заставили ее почувствовать близость к нему: они похожи больше, чем можно подумать. Она тоже убила ради великой цели, потеряв себя. Вот почему ей было так трудно осудить его поступок.

– Ты мог бы постараться получше, стирая следы, – заметила Раис.

– Мог бы, да, но мне было наплевать. Я знал, что рано или поздно правда выйдет наружу. Однако не думал, что так скоро… Я недооценил вас.

– Почему Ноннис бил девушку? Полагаю, ты спросил его? – сказала Ева.

– Изначально Валерио двигало только желание отомстить Мелису. Он убедил Долорес вступить в круг неонурагистов, чтобы получить доказательства для дискредитации лидера. В то время он знал, что некоторые влиятельные люди также посещают эту секту, но у него не было доказательств. Когда Долорес рассказала ему, кого она видела, ему пришла в голову идея.