– Прости, – сдавленно говорю я из-под руки. – Не хотела тебя пугать. Опять работаешь допоздна.

Подхожу к ноутбуку – поинтересоваться новым проектом, в который Оскар вкладывается по полной. Но он хватает меня за запястья и притягивает к себе:

– Раз ты вернулась, я могу прерваться.

Я улыбаюсь, радуясь, что не придется уговаривать его лечь в постель.

– Как ты? Как себя чувствуешь?

Он спрашивает искренне, и это пугает. В отличие от большинства, Оскар не ждет в ответ дежурного и неискреннего «хорошо». Он правда хочет знать. Но сегодня вечером у меня нет сил говорить правду. Я не могу признаться, что чувствую ярость и вину, что одиночество, такое густое и черное, затмевает всё остальное. Что в это время года я испытываю необъяснимую сильную ярость ко всем, у кого есть сестры. Поэтому выбираю другой, более приемлемый вариант ответа:

– Я очень-очень скучаю по ней.

Оскар кивает, прижимая меня к себе. Я утыкаюсь головой в изгиб его плеча и медленно вдыхаю запах шампуня и одеколона, цитрусов и древесины, кофе и чернил. Я погружаюсь в них и тону. Ладони Оскара обхватывают мою спину, и их тяжесть успокаивает, он прижимает меня к груди. Его мощные сильные руки обнимают меня, я ощущаю их тепло и твердость и чувствую себя в безопасности.

А потом в сознании, как вспышка молнии, возникает лицо Оливии. Ее широко раскрытые, полные ужаса глаза в жутком серебристо-голубом свете той ночи. Ее палец прижат к губам, предупреждая: молчи. Ужас зарождается в подушечках пальцев ног и распространяется по телу, как огонь, пожирающий всё на пути.

– Кейт, да ты вся дрожишь. – Оскар пытается отстраниться, чтобы заглянуть мне в лицо, но я только крепче прижимаюсь к нему. Цитрусы и древесина. Безопасность и сильные руки. Тепло и твердость. Этого мало. Я всё еще вижу ее лицо. И человека в маске с длинным носом и нахмуренными бровями. И нож в его руке, приставленный к горлу сестры.

Одиночество грозит снова захлестнуть, накатывая огромной волной. Я убегаю от него. Я страстно целую Оскара, запускаю руки ему под футболку и провожу вверх-вниз по спине, царапая ногтями кожу. Оскар чувственно стонет, уткнувшись губами в мой рот.

– Я хочу тебя, – говорю я ему. Потому что секс – это то место, куда не дотянутся мрачные проблески той ночи, когда пропала Оливия. Оскар поднимает меня словно пушинку.

Я обвиваю ногами его талию и целую, пока он несет меня наверх в постель.

Потом Оскар погружается в глубокий, удовлетворенный сон. Я лежу без сна, положив голову ему на грудь и слушая ровный стук его сердца. Когда мы познакомились, мне было двадцать один, я только что окончила университет. Пока большинство подруг подавали заявления в аспирантуру, я втайне планировала путешествие с рюкзаком по Европе. Я накопила достаточно, чтобы путешествовать по крайней мере четыре месяца, но боялась, что родители будут против, поэтому скрывала это от них. А потом познакомилась с Оскаром на сырно-винной вечеринке в местном фермерском магазине. Хотя это не в моем вкусе: в студенчестве я предпочитала коктейли с «Малибу»[8], кока-колой или дешевой водкой. Но мне хотелось почувствовать себя изысканной и взрослой, и я пошла. К тому же мне прислали по электронной почте бесплатные пригласительные: я выиграла их в конкурсе, в котором на самом деле даже не участвовала. Оскар помогал родителям вести хозяйство. Теперь он говорит, что наша встреча – это судьба.