– Вы можете вспомнить, где была Люси? Это могло бы помочь нам определить дату.

Луиза мгновение сидела, хмурясь, затем её лицо прояснилось.

– Это была школьная поездка в Ньюкасл, они смотрели «Макбета» в Королевском театре. Я только вошла. Я отвечала за то, чтобы их отвезти туда, а другой родитель должен был забрать всех домой. Школа заказала автобус, но на него оказалось два бронирования одновременно, и нам всем пришлось взять это на себя в последний момент. Я помню, потому что была взбудоражена.

Она лучезарно улыбнулась им, гордясь своей памятью. Словно, подумала Рэйчел горько, она ожидает аплодисментов. Неужели она и правда настолько инфантильна?

– Хорошо. – Эдди одобрительно кивнула. – Какое это было число?

– Ох, бог знает. Несколько месяцев назад.

– Вы не могли это записать? Поездку Люси, я имею в виду?

– Принеси настенный ежедневник с кухни, дорогой. – Луиза всё ещё выглядела возбуждённой своим успехом. – Там должна быть запись!

Чарльз вернулся с большим календарём. Каждая страница была украшена фотографией лошади и испещрена заметками на каждый день. Он пролистал страницы.

– Март, одиннадцатое, – сказал он. – Люси это вписала.

– Вот! – крикнула Луиза. – Если бы она хотела поговорить с Чарльзом, у неё была целая неделя на то, чтобы перезвонить. Но она этого так и не сделала.

– Нет, – сказал Чарльз. – Так и не сделала.

– А теперь, – спокойно перебила Эдди, – теперь нам надо, чтобы вы вспомнили всё, что сказала Белла, её точные слова.

Луиза снова нахмурилась. Похоже, она не могла думать, не морща лицо.

– Она сказала: «Я хочу поговорить с Чарли Ноблом». Вот так. Достаточно грубо. Я удивилась, потому что мало кто называет его Чарли. Решила, что кто-то хочет договориться о поездке верхом. Для конюшен существует отдельная линия, но люди всё равно иногда звонят по этой. Однако она сказала, что это не насчёт верховой езды. Это личное.

Луиза замолчала.

– Вот буквально такими словами: «Это личное». Так что я сказала, что Чарли нет, и спросила, могу ли я передать ему сообщение. А потом Белла сказала: «Кто вы?» Это прозвучало не то чтобы грубо, но так, будто она не привыкла вести вежливую беседу, словно её не беспокоило, что подумают люди.

– И вы ответили ей, – напомнила Эдди.

– Да, верно, я ведь не могла иначе. Не то сама допустила бы грубость.

Казалось, страх, что её сочтут грубой, внезапно завладел Луизой, поскольку она дико огляделась и сказала: