Виктория потеряла сознание. Слава богу. Если бы Элена могла загадать желание, она бы попросила, чтобы бедная женщина никогда не приходила в себя; чтобы она не поняла, что с ней делают. У нее была кровь на лице, на руках, на одежде. Раны сильно кровоточили. Кровь была и на лопате, прислоненной к стене, — видимо, этой лопатой Мигель ее ударил. На полке она увидела свой пистолет. Наручников в кармане он не заметил, судя по тому, как они вонзались ей в тело.

Мигель сел в кресло-качалку и с удовлетворением наблюдал за происходящим. Элена прикидывала свои шансы. К Виктории могла приехать любопытная барменша, чтобы выяснить, зачем пожаловала инспектор из Мадрида. Но поможет ли это? Возможно, если барменша увидит что-нибудь подозрительное, она сообщит в Гражданскую гвардию. Возможно, Викторию где-то ждут и в этом случае ее отсутствие заметят. Несмотря на ужас происходящего, медлительность Вистаса позволяла Элене обдумывать, можно ли выйти из этой опасной ситуации победителем. В отделе наверняка ее хватятся, но никто не знает, куда она делась, кроме Сальвадора Сантоса и его жены. Она никому не сообщила, что собирается делать. Это был ее стиль, в глубине души ей нравилось вести себя импульсивно и независимо, но теперь это работало против нее. Сколько бы Марьяхо и Буэндиа ни искали, они ее не найдут. Им и в голову не придет поговорить с Сальвадором Сантосом; секрет знала Асенсьон, но о ней они и не вспомнят. Элену считают гордячкой, никто не догадается, что она решила отправиться в «Колонию почтальонов», чтобы извиниться за свою оплошность. Кто может ей помочь? Элена пришла к выводу, что никто. Она была одна. В заднем кармане брюк лежат наручники. Может быть, она сможет дотянуться до них пальцем, вытащить и перерезать веревки на руках. Возможно ли такое, она не знала, но точно знала, что, если ей не удастся освободиться и дотянуться до пистолета, она умрет.

Мигель встал и вышел из комнаты. Самое время потянуться к заднему карману. Чтобы просунуть туда палец, Элене нужно было наклониться вперед и чуть оторвать ягодицу от пола. Указательный палец уже коснулся наручников. Предстояло вытащить их и использовать один из металлических зубцов в качестве лезвия. Он не настолько острый, чтобы разрезать веревку сразу, но, возможно, постепенно, работая час за часом, ее получится перетереть. Элена как могла приладила зубец к веревке, чтобы тереть ее в одном и том же месте.

Она не заметила, как Мигель вернулся в комнату. Он подошел, посмотрел на нее своими безумными глазами, отвесил ей пощечину, забрал наручники и, улыбнувшись, положил их рядом с пистолетом.