Расхохотавшись во весь голос, Митараи сжал лошадь ногами с боков и погнал ее вниз по склону. Вскрикнув, Леона вцепилась в ее шею.

У мечети лошадь сбавила скорость и ступила на каменную дорожку перед входом. Стук копыт стал звонче.

Четыре двери мечети распахнулись одна за другой, как по команде. На каменную платформу испуганно выскочила толпа мужчин со все еще заспанными глазами. Со стороны эта сцена выглядела довольно комично.

– Привет, Эрвин! Как жизнь? – крикнул Митараи, не слезая с лошади.

– Киёси! Какое эффектное появление, верхом… – Тофлер выбежал из-за спины Уокиншоу.

Митараи слез с лошади и пожал руку старому знакомому, но стоять на месте не стал и сразу же направился к Парфенону. Тофлер пошел вместе с ним, не разрывая рукопожатия.

– Сколько лет, сколько зим! Постарел я за эти четыре года, да? Жизнь режиссера полна волнений…

– Особенно в этот раз.

– Да я тут совсем поседел!

Мимо Тофлера к лошади подлетел человек с редеющими волосами и схватил ее за узду. Конечно же, это был Ричард Уокиншоу.

– Не волнуйтесь, мистер Уокиншоу, я не сбегу, – сказала Леона и тоже слезла с лошади. – Можете опять связать меня, если хотите. Я и брюки надела, и в туалет сходила.

В сопровождении Тофлера Митараи спустился по каменной лестнице, ведущей в подземелье Парфенона, и похлопал по двери.

– Крепко закрыто… Она открывается внутрь?

– Ага. У Леоны спросил?

– Да нет, и так понятно. Давай-ка сядем наверху и поговорим.

Митараи поднялся по лестнице. Там их поджидали Оливер, Берт, Уокиншоу, Леона и помощники режиссера.

Сначала Митараи забрал у Уокиншоу поводья и, поблагодарив его, привязал лошадь к колонне Парфенона. Затем подтащил к себе стул.

– Итак, Эрвин, если я неправ, поправь меня. В комнате внизу установлено несколько рядов металлических панелей. Столбы, на которых закреплены панели, покрыты металлом, а точнее говоря, свинцом.

Переглянувшись с Оливером, Тофлер присвистнул.

– Угадал?