Вот такая она, Америка. Ничего общего с рафинированными сельскими пейзажами Англии. Эту местность всего какие-то двести лет назад начали упорным трудом осваивать поселившиеся здесь люди.

Но, наполненный зеленью, этот пейзаж был еще неплох. По мере приближения к морю зелени становилось меньше, и постепенно вокруг остались одни скалы, как будто мы въехали во владения дьявола. Скалы были в основном серые, но кое-где попадались и красновато-коричневые. Меня беспокоило, что пропали какие-либо признаки присутствия человека.

— Как тут с продуктами, не стоит ли немного запастись на рынке? — спросил я Леону.

— В сумке с аквалангами есть кое-что съестное, — ответила она.

За окном справа от машины тянулись скалы, но наконец впереди появилась площадка со стоявшим на ней большим одиноким деревом. Леона притормозила, свернула на нее и остановилась в тени.

Когда мы вышли из машины, местность вокруг напомнила Ониосидаси в Оку-Каруидзаве [31]. Отсюда до Иджипт-Айленд предстоял долгий путь пешком. Подоспел, поднимая пыль, и «Форд» охранников.

— Привет, друзья! Мужчинам всегда достается тяжелая работа. Приходится терпеть до самого смертного дня! — прокричал Митараи по-английски, как только двое охранников в белых пиджаках вышли из «Форда». — Не хотели бы поработать у меня, когда контракт с ней закончится? Я бываю только дома и в библиотеке. Один может дежурить в комнате, другой — в библиотеке.

Казалось, что Митараи говорит это всерьез. Но, на мой взгляд, у охранников была бы совсем не такая работа. Мой друг может спокойно сидеть за чаем в Басядо, а в следующий момент уже лететь на Северный полюс.

Митараи больше всего на свете ненавидит быть зависимым. Поэтому он не понимает, как такая женщина, как Леона, может мириться с сегодняшними обстоятельствами.

Охранникам было поручено нести две большие сумки, которые Леона достала из багажника. Им еще не сказали, что находится внутри.

Мы впятером отправились на пикник. Южное солнце пекло не хуже, чем в Африке, пот стекал на глаза. Посочувствовав охранникам, Митараи предложил им снять пиджаки и вызвался их нести, но тут же всучил мне.

В бескрайних скалах не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Это было мертвое побережье. Утешали только раздававшийся время от времени шум ветра и легкий запах моря.

Извилистая дорога по скалам изобиловала крутыми подъемами и спусками. К тому же тропинка то расширялась, то сужалась настолько, что двоим было не разойтись. Местами росла скудная трава, а кое-где и мелкие цветы, но в целом местность не сильно отличалась от египетской пустыни. Во время этого сорокаминутного похода с носовым платком в руке откуда-то все время доносились удары колокола, похожего на церковный.