Я поежилась, складывая в конверт бумаги, и взяла папку с результатами работы Милли, выудив результаты по отпечаткам и увеличенные фотографии того окровавленного следа, который Милли сфотографировала вечером, когда я ее вызвала в дом Грейсонов. На фотографии он выглядел совершенно безобидно, просто коричнево-красный завиток, едва заметный на темном металле. Но были и другие, куда более наглядные фотографии, которые Милли сделала, отойдя на пару шагов назад, снимки пропитанных кровью ступеней и стен, которые рассказывали гораздо более душераздирающую историю.
Столько жестокости в обычно пустой комнате. Столько крови повсюду. Сила, с которой был нанесен удар. Ярость.
Зак. Не исключено.
Рядом со снимками с места преступления и анализом отпечатков пальцев лежал свод поисковых допросов, старые распечатки информации о Заке с сайта корпорации ЗАГ, данные о фонде, карты района, но, насколько я могла судить, никакой информации о новой компании Зака. Еще были заметки, сделанные рукой Милли. Похоже, она переговорила минимум с одним из патрульных. В верхней части листа было нацарапано большими буквами «НЕ ДЛЯ ПРОТОКОЛА», очевидно, чтобы повеселить его. Это был список свидетелей, с кем они успели пообщаться, с указанием даты. «Гости 02.07», а ниже список приглашенных.
Я пролистала остальные документы в папке, и взгляд зацепился за предварительное заключение судмедэксперта (травма от удара тупым предметом), который Милли и Винни определенно раздобыли не совсем законными методами. Там значилось предполагаемое время смерти: между 22.00 и 23.00 в четверг второго июля? Второго июля был четверг? Я-то думала, что вечеринка была в субботу или в воскресенье. Но в пятницу третьего июля объявили выходной, поскольку День независимости выпал на субботу, так что можно было уйти в отрыв в четверг. С учетом выходных предъявление обвинения Заку вполне могли отложить до понедельника.
Итак, вечеринка была в четверг. В позапрошлый четверг.
В ту самую ужасную ночь, когда у Сэма был провал в памяти.
Я заставила себя сосредоточиться, быстро пролистывая оставшиеся документы, задержавшись на описи личных вещей, которые также сделал судмедэксперт. Это был список одежды, обуви и аксессуаров, которые были на Аманде в день смерти, вместе с фотографией каждой из вещей: «Пара черных сандалий “Ив-Сен Лоран”, белые джинсы, белый топик, серебряные часы “Картье”, одна серебряная сережка». Я начала было читать следующий документ, анализ отпечатков, и тут кровь застучала в ушах. Погодите-ка… Я резко вернулась на предыдущую страницу.