— Мы всего лишь хотим, чтобы вы напрягли память и… — настаивала Эсти.

Но Сауль не дал ей закончить.

— Хватит! Довольно. Вы врываетесь в университет, оставляете мне эту эмоциональную бомбу и уходите, чтобы продолжать игру в расследование… И так уже более двадцати лет. Несколько месяцев назад я потерял еще одну дочь. Сколько, по-вашему, способен вынести один несчастный отец? Сколько?

Я не знал, но выяснять это мне не хотелось.

Сауль встал; разговор был окончен.

— Вам лучше уйти. И прошу тебя, Унаи: если ты когда-нибудь меня любил, никогда больше не поступай со мной так, как поступил сегодня. Никогда больше не рассказывай мне о поисках Ребекки, пока не принесешь мне ее останки.

— Обещаю. Мне очень жаль, что сегодня все так получилось, — сказал я, положив руку ему на плечо.

Мы смотрели друг на друга. Мне было тяжело причинить кому-либо такую боль. Прикасаться к живому, играть с сокровенным.

Мы с Эстибалис понуро побрели к машине.

В тот день мы в очередной раз пережили ситуацию, из-за которой можно возненавидеть свою профессию.

Сауль с нами даже не попрощался; мне показалось, что он едва сдерживал рыдания, поспешно захлопнув за нами дверь.

Мы сели в машину и вскоре остановились там, перед бухтой Арния.

Я отъехал всего на несколько сотен метров. Припарковал машину напротив бухты, так что шале Сауля осталось позади и он нас не видел, но при этом мы могли спокойно подышать свежим воздухом перед обратной дорогой в Виторию.

— Давай посидим здесь, — предложил я Эсти.

Она благодарно кивнула.

— Если то, что говорит Сауль, правда… у нас убийца-психопатка, — сказал я, когда мы уселись на холодную траву.

— Ага.

— … историю про то, что Сауль в лагере изнасиловал ее, она сочинила, — продолжал я.

— Так…

— …забеременела от одного из моих друзей…