Ясмин

Какая-то часть меня отгородилась, съежилась в тесной комнате с толстыми, непроницаемыми стенами, в то время как другая часть по-прежнему сидит в гостиной, вместе с Кирстен и Гизнером. Которым я солгала. На распечатке вместо моего похитителя изображен водитель сбившей меня машины. И смысл увиденного медленно, по капле просачивается в сознание.

– Я хотел бы еще кое-что уточнить, фрау Грасс, – говорит Гизнер и щелкает ручкой.

Секунду назад он зафиксировал в присутствии другого полицейского, что я безошибочно опознала своего похитителя.

Своего похитителя, который еще жив…

Теперь мне ясно: все обстояло именно так, как я думала, когда попала в больницу. Я ударила его лишь единожды, вопреки заключению полиции, и ударила так, что снежный шар раскололся с первого раза. Один-единственный, никчемный удар.

– Минутку, – вмешивается Кирстен. – При всем уважении, герр Гизнер, мне кажется, на сегодня Ясмин выполнила свою часть работы. Теперь ей необходимо отдохнуть.

Снежный шар раскололся, только когда я выронила его после удара.

Бежим, ну! За мной!

– Все нормально, Кирстен.

– Ты уверена?

Да, теперь я уверена. Я слышала хруст веток, когда бежала по лесу. Он догнал меня, убил водителя и оставил его тело в хижине вместо себя. Вот как было на самом деле. Затем он изуродовал его лицо до неузнаваемости, в то время как Ханна поехала со мной в больницу.

– Да, уверена.

И вновь у меня возникает странное чувство. Это же чувство я испытала еще в машине «Скорой помощи», когда услышала голос Ханны. Ханны, которой там быть просто не должно было. И я спрашиваю себя почему. Почему он допустил, чтобы меня увезли на «Скорой»? Почему не убил меня, как водителя машины? В его глазах, после нападения и бегства, я более чем заслуживала этого…

– Хорошо, фрау Грасс.

Но нет, он не оттащил меня обратно в хижину или в лес, чтобы оставить там умирать. Напротив, даже отправил вместе со мной Ханну…

– Просто скажите, если вам потребуется пауза.

Я рассеянно киваю.